Чингисхан: Неизвестная Азия

И налоги для Орды, к слову, собирали тоже князья — уже с конца XIII века «ордынские баскаки» исчезают из русских летописей. Сколько при этом, как водится, прилипало к рукам самих сборщиков, история скромно умалчивает…

Между прочим, значительную часть дани ордынские ханы не с танцовщицами прогуливали, а пускали на содержание дорог, ямских станций, на государственный аппарат и прочие необходимые расходы… Напоминаю, Орда была нормальным государством, которое строило, развивало ремесла, обеспечивало безопасность своих граждан — а вовсе не кочевой разбойничьей шайкой. Таковой были как раз доблестные ушкуйники, которые, когда приходила нужда в деньгах, преспокойно продавали в тот же Булгар захваченных ими русских пленных.

А собственно, как выглядело государство, звавшееся Золотой Ордой? Давайте посмотрим…

Глава одиннадцатая. Золотая юрта

Именно это значение в первую очередь имеет в тюркских языках слово «орда» — не войско или толпа, а «юрта» (под чем понимается не только одиночная юрта, но и целое поселение).

Золотая юрта, по давней традиции, ставилась для верховных властителей. Арабский путешественник Ибн-Баттута оставил описание такой юрты, принадлежавшей хану Узбеку: «В пятницу, после молитвы, он садится в шатер, называемый золотым шатром, разукрашенный и диковинный. Он из деревянных прутьев, обтянутых золотыми листками. Посредине его деревянный престол, обложенный серебряными позолоченными листками; ножки его из чистого серебра, а верх его усыпан драгоценными камнями».

Страну под названием Золотая Орда до сих пор частенько объявляют этаким грандиозным кочевьем, скопищем «монгольских» бродяг, которые ничем другим не занимались, кроме как грабили коренные народы, а потом, свалив вокруг юрт награбленное добро, с дикарским простодушием жарили конину на бесценных рукописях, отправляли поэтов и астрономов пасти стада, а землю полагали плоской, как доска…

Реальность не имеет с этой ублюдочной картиной ничего общего. Золотая Орда — страна городов. Тот же Ибн-Баттута оставил описание столицы Сарая: «Город Сарай один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать объем его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня… и все сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов».

Это описание смотрится особенно многозначительно при сравнении со стольным градом Парижем, который за полчаса неспешным шагом можно было пересечь из конца в конец что вдоль, что поперек, а на большинстве парижских улочек двум пешеходам, чтобы разойтись, приходилось поворачиваться боком и прижиматься к стене. К тому же славный город Париж, уж простите за грубость, был засран в самом что ни на есть прямом смысле. Ночные горшки непринужденно выплескивали на улицы, где вольготно бродили вносившие свой вклад в благоухание улиц свиньи, нечистоты текли с подворий, так что, по многочисленным свидетельствам очевидцев, лишь посреди улиц оставался узкий проход меж куч дерьма, но все равно и люди, и лошади в нем вязли. Классическим примером является описанный хронистами случай с одним из французских королей: он стоял у окна своего дворца, но тут по площади поехали телеги и как следует размесили дерьмо. Вонища поднялась такая, что его величество грохнулся в обморок.

Уточнение: Париж существовал уже несколько сот лет, а Сараю, воздвигнутому на голом месте, едва исполнилось девяносто — но разница меж ними ошеломительная…

Согласно сегодняшним исследованиям, в Золотой Орде было до сотни торговых и ремесленных городов. Разумеется, можно сказать, как это звучит сплошь и рядом, что города для татар «возводили покоренные народы», но даже если так, то это означает, что «дикие кочевники» отчего-то чувствовали потребность в строительстве больших и красивых городов. Потребность в развитии архитектуры, торговли, наук и искусств — все это весьма странно для образа «дикого кочевника», которому подобные потребности совершенно чужды. Но поскольку европейские историки не любят вспоминать о величии древних степных каганатов, ничуть не уступавших европейским странам, то сплошь и рядом попадаются кудрявые, логически противоречивые фразы типа: «Пышно распустилась совершенно чуждая номадам (кочевникам. — А. Б.) яркая урбанистическая восточная средневековая культура, культура поливных чаш и мозаичных панно на мечетях, арабских звездочетов, персидских стихов и мусульманской ученой духовности, толкователей Корана и математиков-алгебраистов».