Падает мрак

Паскаль свернул на пешеходную зону Бридж-стрит. Толпа была плотной, так что Флетчер держался близко, он то и дело маневрировал, готовый в любую минуту уйти в сторону или нырнуть в магазин, чтобы объект его не засек. Паскаль заколебался на Кросс, и Флетчер отступил, потом Паскаль повернул направо на Истгейт-стрит и остановился на углу изогнутой улицы, ведущей к собору Святого Уэрбурга.

Флетчер, понизив голос, заговорил в микрофон:

— Объект вошел в телефонную будку. Это центральная будка.

Он поднялся по каменным ступеням на площадку перед одним из торговых рядов и, затаившись в тени, наблюдал через черно-белое ограждение, как Паскаль вытащил из кармана клочок бумаги и набрал номер. Пять минут спустя Паскаль уже ушел, так и не обернувшись.

Толпы покупателей окружали Паскаля, но его было нетрудно заметить, поскольку его голова и плечи возвышались над прохожими. Он неуклонно продвигался по направлению к Форгейт-стрит.

Женщина, собиравшаяся войти в телефонную будку, издала смятенный вопль: ее внезапно ухватили за локоть. И сразу отступила, когда констебль молча показал ей свое удостоверение. Он вошел в будку и воспользовался мобильным телефоном, чтобы связаться с «Бритиш Телеком».

Флетчер протолкался через толпу и рванул вниз по узкой лестнице. Паскаль направлялся в сторону украшенной резьбой сводчатой арки, которая выведет его за пределы городских стен. Флетчер спешил за ним, чуть не утыкаясь в спину. Паскаль приостановился, чтобы обойти толпу, сгрудившуюся вокруг уличного артиста; тот балансировал на высоком одноколесном велосипеде и жонглировал булавами. Миновав пешеходную зону, Паскаль направился к бару с окном зеркального стекла и красным почтовым ящиком. Флетчер остановился в павильончике автобусной остановки и подождал. Сначала он подумал, что Паскаль войдет в бар, но тот вошел в дверь направо от окна и нажал кнопку звонка.

— Облом, — пропел голос констебля в ухе Флетчера с такой ясностью, что казалось, слова прозвучали прямо в голове. — Телефонная компания не может отследить звонок без предшествующего уведомления.

— И что думаешь делать, напарник? — потребовал Флетчер с едким сарказмом. — Опечатаешь чертову телефонную будку и отправишь запрос криминалистам, чтобы снять его пальчики? Мы и так знаем, кто набрал…

— Слушай, Флетчер, — раздраженно ответил тот. — Если я нажму кнопку повтора последнего вызова, кто-то на том конце обязательно возьмет трубку и захочет узнать, кто я такой и какого дьявола мне надо.

Флетчер шепотом выругался.

— Так положи трубку перед соединением. Несколько цифр запомнить сумеешь, я надеюсь? У нас нет времени на дуракаваляние, помощничек!

Констебль нажал кнопку, ворча себе под нос. Когда номер высветился на дисплее, он записал его, затем набрал оператора. Несколько минут спустя у них было имя, а еще через десять минут и адрес.

Макатиер предложил Лоусону сесть. Ему удалось раздобыть где-то несколько мягких кожаных кресел, потертых, но куда более удобных, чем металлические стулья в кабинете Лоусона; подобные свидетельства статуса грели душу старшего инспектора. Они сидели, потягивая кофе и просматривая копии рапортов.

— Что ты думаешь о Рейнер? — спросил Макатиер. — Она пишет, мистер Уоррингтон не проявил горячего желания сотрудничать.

— Она прямолинейна, — сказал Лоусон, — но, как мне кажется, знает, когда надо проявить дипломатичность.

— А мы нуждаемся в сотрудничестве Уоррингтона, Стив. От мужа никакого толку, а нам позарез необходимо узнать, насколько опасен насильник, о котором он рассказал. Черт, мы даже не знаем, сидит ли он до сих пор за решеткой!

— Мы могли бы найти его, изучив протоколы суда, — предложил Лоусон.

Макатиер фыркнул:

— Какого суда? Она же работает на выездных сессиях: Ливерпуль, Честер, Рил — фактически весь Северный Уэльс. Как прикажете отслеживать преступника через адвоката, если адвокат исчезла без следа?

Лоусон рассматривал варианты.

— Дайте Рейнер еще один шанс. Если она потерпит неудачу, мы предпримем жесткие меры.

Макатиер кивнул:

— Хорошо. Теперь что касается этой женщины, Маркхэм. — Он просматривал рапорт Бартона.

— Няня… — Лоусон задумчиво потягивал кофе. На часах было семь пятнадцать, и он давно потерял счет недопитым чашкам, которые осушил в течение дня; его желудок намекал, что их было многовато. — Она давно связана с этой семьей, — размышлял он. — Сегодня она, похоже, действительно руководила действиями Паскаля, однако это ее работа — брать под контроль ситуацию, особенно если в нее вовлечен ребенок.