Падает мрак

Рейнер дотронулась до ее плеча, и Уна оглянулась, улыбаясь. Ее конский хвост покачивался в такт ритму.

— Уна?

— Да? — на всю аудиторию спросила она.

— Не могли бы мы… — Рейнер знаками попросила ее снять наушники, и Уна подчинилась с добродушной усмешкой. — Не могли бы мы с вами поговорить?

— У меня сейчас лекция. — Уна впервые взглянула в сторону кафедры, где преподаватель, готовясь к лекции, просматривала слайды. — Она запирает дверь, когда начинается занятие.

— Это очень важно, — сказала Рейнер, не желая без нужды демонстрировать свое удостоверение ее подружкам. Понизив голос, она добавила: — По поводу Лоры…

Румянец разом сбежал с лица Уны, она больше не улыбалась. Кивнула, потихоньку встала со скамьи, и Рейнер удивилась: девушка оказалась высокой и длинноногой, росту ей еще прибавляли четырехдюймовые каблуки. В группе было только три мальчика, и два гетеросексуала немедленно отреагировали, с одобрением провожая ее глазами. Она не обратила на них внимания. Согнувшись в три погибели и выставив на всеобщее обозрение более чем щедрую часть неплохо загоревших бедер, она прошептала на ухо одной из своих подружек:

— Если она запрет дверь, откроешь мне, ладно?

Ее подруга кивнула и возобновила беседу. Они нашли пустую комнату для семинаров и сели рядом в полукруге стульев, расположенных перед большой белой доской. Рейнер положила блокнот на деревянную подставку, прикрепленную к одному из подлокотников, и приготовилась записывать.

Записав адрес Уны и номер ее телефона, Рейнер приступила:

— Вы и Лора были близкими подругами.

Уна добавила:

— Самыми близкими.

— И что вы подумали, когда она рассказала вам, что на нее напали?

Уна явно растерялась.

— Что я подумала?.. Это было так ужасно, чудовищно… то, что он с ней сделал…

— Значит, вы ей поверили?

Уна вскочила со стула, с размаху ударившись о деревянную подставку:

— Я-то думала, вы приехали сюда, чтобы помочь! Думала, вы собираетесь арестовать этого урода!

— Я всего лишь работаю с документами, Уна, — попыталась успокоить ее Рейнер. — Я надеялась, что это вы сможете мне помочь.

Девушка неуверенно потопталась на месте, рассеянно потирая синевато-багровый кровоподтек на ушибленном бедре.

— Я действительно хотела бы докопаться до правды, — добавила Рейнер, решив, что на данном этапе следует воздержаться от упоминания имени Клары Паскаль.

Уна села, на этот раз предусмотрительно подняв подлокотник и усаживаясь на краешек сиденья, будто готовясь к внезапному взлету:

— Что вы хотите знать?

— Просто расскажите мне, как это было.

Казалось, она не знала, с чего начать, пожала плечами:

— Она справлялась — почти до… начала суда. Тогда он был в тюрьме, не на свободе. После оглашения вердикта она все плакала и плакала. Дни напролет. Вам известно, что она бросила курсы?

— Ее тетя сказала, что она не могла находиться среди людей.

Губы Уны сжались в тонкую линию.

— Это было жестоко — то, что он заставлял ее делать, да еще говорить, что она хочет… ну, вы знаете… — Она покраснела.

— И у нее произошел нервный срыв?

— Каждый раз, когда она приближалась к мужчине, у нее случалось что-то… ну я не знаю… будто фотовспышка высвечивала его издевательства…

Рейнер задумчиво хмыкнула.

— Я пыталась помочь! — вскрикнула Уна, будто оправдываясь. Ее рот искривился, она тяжело глотнула и, уставившись немигающими глазами на белую доску, продолжала: — С ней было бы все в порядке, если бы его упрятали за решетку. Но эта женщина представила все так, будто Лора… Ну, будто это она во всем виновата.

— Вы говорите об адвокате Кларе Паскаль?

Уна кивнула:

— Злоумышленница — так она ее называла… — Девушка оторвала взгляд от доски и заглянула Рейнер в глаза. — Лора была самым добрым, самым великодушным человеком, которого я когда-либо знала, а та корова называла ее злоумышленницей! Она просто зачахла, умерла внутри, когда его отпустили.

— А вы знаете, куда она направилась, когда съехала со своей квартиры? — мягко спросила Рейнер.

— Домой, к своему папе. — Уна пожала плечами. — Но он тоже не смог ей помочь. — На ее нижнем веке блеснула слеза, похожая на маленькую жемчужину.

— Ее папа продал дом. А потом куда?

Девушка оторопело уставилась на нее:

— Что значит «куда»?