Стервятник

Хорошо еще, гостиницу проектировали истинно советские архитекторы, напрочь пренебрегавшие буржуазными излишествами вроде удачного размещения на ландшафте. Семиэтажная гостиница выглядела вполне пристойно, даже красиво, вот только идти к ней приходилось по изрытому непонятными ямами и застроенному непонятными сараями пустырю, по растрескавшейся асфальтовой дорожке, в последний раз латавшейся еще при тов. Федянко. Фонарей почти не было, справа придвинулся сосновый лесочек – в общем, место неплохое.

Целуются, надо же… Родион покривил губы, ускоряя шаг. Огромное стеклянное здание аэровокзала было совсем рядом, слышался хрип динамика, гул подъезжавших машин, даже разговоры долетали. Риск дикий, но что поделать…

– Нина! – громко окликнул он, подбегая.

Успел заметить в полумраке, что карасик обернулся скорее раздраженно, чем тревожно. Даже не отпустил девушку. От которой и получил в следующую секунду удар коленкой по месту, которому минуту назад надеялся найти более приятное применение…

Удар был качественный, у карася даже не хватило сил крикнуть, осел, зажимая обеими руками ушибленную деталь экстерьера. Родион уже был рядом, что было сил ударил кулаком в горло, надежно отключая речь и дыхание. Не теряя времени, схватил за шиворот и поволок в лесочек. Соня бежала следом, спотыкаясь на высоких каблуках. Карасик оказался тяжеленным, он слабо булькал горлом, хрипел, но умирать вроде бы не собирался.

Труднее всего оказалось завернуть ему руки за спину, чтобы сорвать плащ, – все тянулся зажать ими ушибленное место. Справились кое-как. Яростно, обрывая пуговицы с мясом, стянули пиджак и рубашку, работая в лихорадочном темпе, пытались нашарить застежки плотно прилегавшего к телу замшевого бандажа, издававшего слабое шуршание.

Карасик немного оклемался, зашевелился. Родион обрушил ему кулак на темечко. Соня, то ли всхлипывая, то ли азартно повизгивая, словно ухвативший добычу не по зубам молодой волчонок, рвала неподатливые ремешки. Родион неуклюже помогал ей, весь во власти поднявшегося из глубин сознания темного, звериного. В голове, слева, вновь пульсировал мягкий комок.

Получилось! Ремешок лопнул. Он вспомнил о перочинном ноже, но слишком поздно – некогда теперь искать по карманам. Упершись подошвой в грудь жертвы, сорвал пояс-бандаж. Голова незадачливого ухажера звучно стукнулась оземь – ерунда, жить будет, земля мягкая…

– Вы что ж это, суки…

Родион резко обернулся. На них растерянно таращился смутно различимый в полумраке мужичок в форменном аэрофлотовском бушлате и шапке с кокардой, вида скорее пролетарского, чем начальственного. Выпивший, похоже. «Ах да, – с поразительной четкостью мысли подумал Родион, видя, что тот все еще держит руки возле незастегнутой ширинки, – отлить забрел в кустики…»

Неожиданно громко и отчетливо возопил «Чичиков»:

– Помогите!!!

Родион машинально пнул его под подбородок. Работяга, ошарашенно созерцая их, словно вдруг очнулся от наваждения – отпрыгнул и припустил меж сарайчиков, вопя:

– Ребята, грабят!

И бежал, тварь, в ту же сторону, куда нужно было бежать им… Схватив Соню за руку, держа в другой пояс, Родион помчался вдогонку – он вовсе не собирался вырубать непрошеного свидетеля, он не знал другой дороги, но ошалевший от страха свидетель в такие тонкости не вдавался, несся, как на крыльях, вопя от страха во всю глотку…

Соня вырвалась – ага, догадалась скинуть туфли. Зажав их в руке, высоко подняв другой юбку, припустила быстрее лани.

– Уйди с дороги, сука, зашибу! – заорал Родион, понимая, что терять им нечего.

Мужичонка ошалело вильнул – и они, обогнув его, промчались мимо, свернули за сарай, пробежали мимо рядка уродливых бетонных гаражей. Сзади послышались крики и топот – подмога, что ли?

Родион успел еще подумать: «Если что-то с машиной…» И наддал, боясь завершить фразу даже мысленно.

Есть Бог на свете! «Форд» темной глыбой торчал там, где его оставили. Связка ключей нелепо барахталась меж пальцев, Родион никак не мог отыскать нужный, сзади слышался стрекот мотоцикла, а Соня, малость обеспамятев от страха, рвала запертую правую дверцу, громко ойкая…

Ага! Ключ сам собой воткнулся в скважину, такое впечатление. Родион головой вперед нырнул в машину, отпер дверцу для Сони, кинул ей под ноги пояс и упал на сиденье. Задел при этом макушкой стойку двери, и боль на миг обожгла, ветвисто вонзилась под череп.