Стервятник

– Короче, у меня сейчас торчал участковый. О тебе расспрашивал. Ты свои коробочки таскай поаккуратнее и дома их не держи…

– Эй, братила, что-то я не вполне врубаюсь… – но глаза, в противоположность уверенному тону, забегали.

– Мое дело – предупредить, твое – прикинуть хрен к носу, – сказал Родион развязно-покровительственно. – Если умный, врубишься. Ни к чему мне тут под самым носом ментовская суета… В общем, зачисть хвосты, кореш.

Сосед покрутил головой, что-то усиленно соображая:

– Коробочки, говоришь? Ну, учту, братила, спасибо…

Родион кивнул и, не глядя на него больше, направился к себе в квартиру. Налил еще коньячку и, вспомнив про свежие газеты, вытащил всю пачку из сумки.

Начал, естественно, с «Завтрашней» – и, понятное дело, с криминальной хроники Олега Киреева.

И почти сразу же наткнулся на свеженькое упоминание о своих недавних подвигах…

«Гастелло в слюнявчике.

Какой-то дебилъеро, краем уха, должно быть, слышавший в школе для умственно отсталых о славном герое капитане Гастелло, возмечтал повторить подвиг такового. Повторение получилось бездарное – унеся в клювике триста восемьдесят тысяч чужих рубликов и угнав с автостоянки «мерседес» почтенного налогоплательщика, наш трехнутый субъект не придумал ничего лучше, кроме как стукнуть краденой тачкой экипаж: патрульно-постовой службы. Экипаж: невредим. Машина вдрызг. Дебилъеро растаял в ночи, но скоро, должно быть, отловят пацана – судя по убогому исполнению акции, мы имеем дело с семиклассником-второгодником, решившим вместо приевшегося онанизма поискать ощущений поострее…»

— С-сука, – сказал Родион громко. – Пидер ставленый, дождешься ты у меня…

А вот появления еще одной заметочки он никак не ожидал…

«Отлуп меценату.

Живы еще в граде Шантарске традиции славных доболъшевистских меценатов Гадалова, Юдина и иже с ними… Позавчера днем некая то ли пьяная, то ли обкурившаяся конопельки личность облагодетельствовала пачкой купюр нашу престарелую землячку, торговавшую на площади Чехова пивком и табачком. При этом личность силилась заплетающимся языком объяснить, что ощущает себя меценатом. Не исключено также, что в нее, в личность оную, вселился дух Гадалова или Иваницкого – точнее не разобрала опешившая бабуся. И, как учили ее в детстве несгибаемые красные комиссары, проявила здоровую пролетарскую бдительность, обратившись в ближайшее отделение милиции с рассказом о странном благодетеле. Случаю было угодно, чтобы там в поисках сенсации пребывал ваш корреспондент. Проверив денежки на предмет подлинности и констатировав таковую, стражи закона, добросовестно почесав в затылке, вернули деньги бабуле, рассудив, что иначе вроде бы и поступать не следует. Бабуля несколько испугана – мало она светлого в жизни видела, пужает старушку такое меценатство… Ну, с паршивой овцы хоть шерсти клок – все меньше просадит на конопельку наш неизвестный последователь Юдина…»

Вот это уже был удар ниже пояса. Отдавая взятые на автостоянке деньги приглянувшейся ему бабуле, Родион был трезвехонек – а наркотиков в жизни не употреблял. Вполне возможно, он и был несколько невнятен, косноязычно пытаясь объяснить, что вот пришла ему в голову такая мысль, захотелось помочь бабуле… Сколько же можно терпеть издевательства от нахального сопляка?

Ненавидяще глянув на фотографию лобастого и губастого субъекта, Родион смял страницу в кулаке. Недобро ухмыльнулся в пространство. Вспоров ногтем пластиковую обертку, аккуратно поставил на столе в ряд десять светло-желтых, длинных патрончиков с дробовым зарядом. Тщательно подровнял шеренгу. На трех таких хватит…

Под локтем у него неожиданно замурлыкал телефон.

– Да! – бросил он все еще зло.

– Можно попросить Клайда? – послышался звонкий женский голосок.

– Какого еще… – проворчал он недовольно, и тут до него дошло. Даже поясницу свело непроизвольной судорогой. Он радостно вскрикнул: – Соня?!

– Она, грешная, – весело ответила девушка. – Насколько я понимаю, можно свободно говорить?

– Еще как, – подтвердил он чуточку севшим голосом.

– Я девушка современная, а потому с ходу сама назначаю тебе свидание… Не против?

– Ну что ты! – обрадованно выдохнул Родион. – Слушай, можешь приехать туда, где…

– Увы… – засмеялась она. – Помнишь, что я тебе рассказывала про суровых родителей, уверенных в благонравии единственного чада? Все это истине полностью соответствует, а потому умерь пыл чуточку… Завтра сможешь вырваться часов в одиннадцать утра?