Стервятник

Вполне возможно, он не врал. Родион, стиснув зубы, прошел в большую комнату, захламленную множеством разбросанных видеокассет, одежды и непонятных свертков в мятой газетной бумаге. Крепко попахивало то ли сухой горелой травой, то ли непонятной химией, и Родион стал подозревать, что хозяин, точно, под наркотой – спиртным не пахнет совершенно, но все движения странно развинченные, с долей ненужной вычурности, зрачки сужены в точку, а речь как-то диковинно плывет…

– Ввинтился? – уверенно спросила Соня.

– Ну малость, на два витка штопора… Это кто?

– Человек. С товаром.

– Товар – деньги, деньги – шлак… Забьешь, Софочка?

– Перебьюсь.

– А перепихнуться?

– Перебьешься. Витек, если ты не в кондиции для бизнесов, так и спой…

– Я, соска, всегда в кондиции… Кажи товар, человек. Во всем великолепии и в полном объеме.

Родион переглянулся с Соней, она чуть заметно кивнула. На столе оказалась вся их сегодняшняя добыча – монеты отдельно, цепочки-кольца отдельно, лом в своем мешочке.

– Надо же, какие вы сегодня загадочные, сколько натащили… – Витек удивительно ловко для своего состояния расставлял на столе стеклянные пузыречки. – Кого ломанули? Если частников, сразу поворачивайте оглобли. Отвечаете?

– Иногородняя рыжева, браток, – наученный Соней, осклабился Родион. – И далекая…

– Ну, главное, отвечаешь… Падайте пока, а хотите, потрахайтесь… – Витек положил наугад выбранную цепочку на блюдце, покапал на нее прозрачной жидкости, норовя попасть в разные места. Внимательно присмотрелся. – Не шипит, не ползет, следовательно, не наврали, товар надежный… Это сколько же я часов убью, чтобы каждую проверить, подумать страшно, а делать тем более…

– Умелец… – поморщилась Соня. – Сбрось все в колбу…

– Софочка, я ж тебя не учу, как за щеку брать у пьяного ежика… Ладно, что там колбы, я и так вижу… Торговаться будем?

– Он цену знает, – сказала Соня. – Взвешивай.

– Щас будут и весы… – Он направился в другую комнату, чуть пошатываясь.

Соня моментально прильнула к Родиону, отчаянно зашептала в ухо:

– Осторожней, все не по правилам идет…

Так и не поняв, в чем заключается нарушение правил, Родион насторожился, полностью полагаясь на нее. Пистолет был под курткой, слева, в кобуре с отстегнутым ремешком, патрон в ствол он загнал еще в машине, а сейчас с колотящимся сердцем отвел предохранитель. Торопливо отдернул руку, притворился, что чешет живот – показался Витек. Мимоходом выбросив руку, не глядя, крутнул колесико на панели магнитофона, и примолкшая было с их приходом импортная машина прямо-таки взвыла.

– Ой, да сделай потише… – досадливо морщась, прокричала Соня сквозь грохот лязгающих ритмов.

– Щас… – Он сделал чуть потише.

И резким движением вырвал руку из-за спины. Черный, местами обшарпанный наган нацелился в пустое пространство меж Родионом и Соней. Витек оскалился в глуповатой улыбке. Немая сцена.

Впервые в жизни Родион стоял под прицелом боевого оружия – он как-то сразу поверил, что револьвер настоящий, такой уж у него был вид. Однако страха не испытал – только раздражение и злость. Дуло слегка переместилось в его сторону, вернулось к Соне. Веселым, плывущим голосом, растягивая каждую гласную, Витек сообщил:

– А теперь быстренько пошевелили жопами и быстренько слиняли. Вы отдельно, а золото отдельно. Ну к чему тебе деньги, очкарик? А золото и совсем ни к городу, от него все и зло в этой жизни. Не тянешь ты на делового, так и не дрочи мозги…

Соня не шелохнулась, глаза стали в пол-лица – и Родион окончательно уверился, что оружие настоящее, как-никак она знала этого типа, и даже… Злость достигла предела, но он, мельком удивившись собственному хладнокровию, словно со стороны услышал свой голос:

– А в спину не жахнешь с большого ума, чудило? Витек, сняв указательный палец со спускового крючка и придерживая им барабан, приподнял дуло вверх, усмехнулся:

– Кристально мыслит мушшына, не залупается… Шагайте, не буду ж я пол пачкать…

Родион повернулся вправо, левым боком к хозяину так, чтобы пола ветровки заслонила его правую руку.

Казалось, телом овладел кто-то чужой, посторонний. Оно словно знало все наперед и действовало с незнакомой, нелюдской собранностью. Действительность распалась на несколько молниеносных движений. Раз – рука вырывает пистолет из кобуры, два – поворачивает его к мишени, три – палец ложится на спуск…