Придон

Одер посерел, лицо мгновенно стало старым и болезненным. Разнылись старые раны. Спохватился:

– Но как же так? Такого позору еще не было! Измена?

– Это просто… наша натура, – сказал Антланец. Одер покачал головой:

– Спасибо, что принимаешь и на себя. Но это чересчур благородно. Вы, горные племена, так бы не поступили. Хотя вы уже давно куявы. Дорогой Иггельд, ты сказал, что артанские отряды начали обгонять отступающее войско… даже не войско, а толпу. Значит…

– …через два дня увидите первых артан, – закончил Иггельд. – Если, конечно, они будут двигаться так же, как сейчас. Но могут сделать рывок, у них быстрые кони. Тогда увидите уже завтра.

Одер хлопнул в ладоши. Появился молодой красивый берич с гладко зачесанными назад волосами.

– Збиранько, – сказал Одер, – немедленно от моего имени удвой стражу, а ночью патрули выдвинь еще дальше. Долонец, мерзавец, сдался, вся надежда Куявии лежит на нас! Если не мы, то Куявию никто не спасет!

Лицо берича сперва отразило недоверие, потом вспыхнуло радостью, он исчез. Одер нахмурился, метнул острый взгляд на Антланца и Иггельда. Заметили, что и здесь все рады поражению соседа?

* * *

По слухам, основное войско вел сам Придон, но два десятитысячных отряда под командованием Меклена и Волина он пустил справа и слева от себя.

Западную Куявию потряс страшный удар: туда вторгся с десятью тысячами конников Ральсвик, умелый и жестокий полководец. Правитель Западной Куявии князь Годлав схватился за голову, ибо этот же Ральсвик десять лет назад уже опустошил быстрым набегом эти земли, захватил и разорил его стольный княжеский город, жителей предал огню и мечу, погибло пять тысяч человек, в том числе его единственная дочь Илона. По слухам, ее изнасиловал прямо на ступеньках его летнего дворца сам Ральсвик под хохот своих воинов, а потом всех пленных велел утопить в реке.

В своих покоях он торопливо наставлял Мунгу – полководца:

– Спешите изо всех сил!.. Вся сила артан во внезапности удара. Сами они уже отвыкли… нет, сдачу им еще дают, но никто не осмеливается напасть на артан первыми. Если вам это удастся – сотрете с лица земли.

Лица военачальников оставались мрачными, но возражать не осмелились, поклонились, слуги перед ними распахнули двери. Скоро Годлав услышал из окна удаляющийся звон подков.

– Думаешь, – послышался за спиной равнодушный голос, – у них получится?

Годлав в раздражении оглянулся. Промек, единственный сын, бледный, изнеженный, уже с утра в подпитии, едва на ногах держится, но смотрит нагло, насмешливо.

– Если не остановят артан, – сказал Годлав сухо, – следующее войско поведешь ты!

Промек икнул, сказал с готовностью:

– А чё? Я как раз тот, кто их остановит!.. Я такой…

Годлав отвернулся, в груди гнев, куявам боги мало дают детей, это в Артании у него был бы десяток сыновей, а здесь и одному-двум рады.

Через неделю пришло известие, что Мунгу в самом деле сумел напасть первым. Артане от неожиданности подались назад, еще немного – и дрогнули бы, побежали, но натиска не хватило, и вскоре тяжелое и неповоротливое войско куявов было окружено, как большого жука окружают злые быстрые муравьи. Куявов долго осыпали стрелами, а потом… началось истребление.

По слухам, уцелел только десяток во главе с Мунгу: они сгрудились вокруг прапора, держали оборону стойко, и артане, что прежде всего ценят доблесть, разрешили им уйти с оружием и прапором. Говорят, уходящим даже салютовали и кричали славу.

Мрачный, как грозовая туча, Годлав вызвал Промека, тот явился с кувшином вина, велел резко:

– Время забав кончилось!.. Я за эти две недели собрал всех, кто может держать оружие. Ты поведешь это войско… да-да, это тоже войско!.. навстречу артанам. Задержи, насколько сможешь.

Промек раскрыл рот в великом удивлении:

– Отец… но меня же убьют!

– Нас всех убьют, – отрезал Годлав. – И вся Куявия погибнет, если их не остановить. Или хотя бы не задержать, пока Тулей соберет такую армию, чтоб под тяжестью застонала земля. Выступай немедля!

Промек попятился, но у выхода Годлав все же догнал, обнял и жарко шепнул в ухо:

– Возвращайся живым!.. Черт с ним, с войском. Туда идут, чтобы всю жизнь получать деньги, а потом хоть когда-то, да рискнуть быть убитыми. Но ты… у меня нет больше сыновей.

Промек сбросил отцовскую руку с плеча.

Глава 12

От обиды на отца Промек пил всю дорогу, большую часть пути его везли на телеге. Только когда передовые отряды заметили приближение артан, он надел доспехи и пересел на коня.