Обреченный убивать

Так что же, черт меня дери, все это значит?!

Я остановил машину в предместье, на склоне холма, откуда открывался прекрасный вид на ночной город. Решение пришло как-то само собой, будто некто невидимый нашептал мне его на ушко.

– Джоанна, – сказал я серьезно, – мне нужно осмотреть твою сумочку.

– С какой стати! – фыркнула она и приняла прежний надменный вид.

– Я отвечаю за твою безопасность, а потому не собираюсь перед тобой отчитываться. Гони сюда свой ридикюль.

– Нет! Вы не имеете права…

– Имею, – перебил я строптивицу. – Потому как мне моя жизнь еще не надоела. Слишком много странностей начало происходить после твоего приезда в Стамбул, дорогуша. Давай и нишкни, иначе… – Что – иначе?

Она дерзко посмотрела мне прямо в глаза.

И тут же отвела взгляд. Похоже, то, что Джоанна там увидела, больше не располагало к сопротивлению…

Я вытряхнул содержимое сумочки на сиденье и с фонариком в руках тщательно все исследовал.

Ничего!

Тогда я прощупал и саму сумочку. И опять-таки ничего необычного, только в одном из отделений, за подкладкой, я наткнулся на небольшой конверт.

Взволнованная Джоанна в ответ на мой вопросительный взгляд молча кивнула.

Да, это было то, из-за чего ее направили в Турцию. И на что мне было глубоко плевать. – Я пас…

Глоток виски не вернул мне утраченного спокойствия, но придал решимости. – Осталось последнее – машина, – сказал я уныло.

И я содрогнулся, представив, сколько мне придется ковыряться во внутренностях моего "мерса", чтобы найти "клопа" или что-то в этом роде. Видимо, придется машину где-то оставить, а жаль…

– Я соберу? – показала Джоанна на свой хлам, разбросанный по машине.

– Валяй, – кивнул я и откинулся на спинку сиденья.

В голове была пустота, на душе скребли кошки, но самое смешное в нынешней ситуации было то, что я вдруг почувствовал приятное возбуждение чисто мужского свойства.

Ну прямо тебе как в американских боевиках: вокруг гора трупов, злодеи вот-вот настигнут главных героев фильма, а они в это время преспокойно занимаются любовью. Притом в образцово-показательном варианте.

Я невольно скосил глаза на усердно пыхтевшую рядом девушку, поднимающую что-то с пола, и едва не задохнулся от горячей волны, ударившей мне в голову.

Нет, меня смутили не великолепные груди, выглядывающие из чересчур декольтированной майки, и не точеная шея с нежным пушком, которая при свете включенного мною плафона казалась средоточием всех мирских соблазнов.

Меня сразила наповал обыкновенная заколка: нечто массивное, украшенное перламутром и филигранью, непостижимо каким образом удерживающее черную копну хорошо ухоженных шелковистых волос. – Ну-ка, погодь, милочка…

Не обращая внимания на бурные возражения, я не очень умело отстегнул довольно симпатичную вещицу, при этом два раза уколовшись о какие-то острые детали, и поднес ее поближе к своим глазам.

Ах, моб твою ять! Вот она, причина всех наших злоключений!

Крохотный, явно не кустарного производства радиомаяк – "клоп", был искусно вмонтирован в заколку. Притом таким образом, что серебряная филигрань являлась контуром антенны.

– Ты знала об этом? – срывающимся от злости голосом спросил я забившуюся в угол Джоанну.

– О, Мадонна, конечно же, нет! – закричала девушка и расплакалась.

Утешать ее я не стал. А тем более – спрашивать дальше, что да почем. Придет время – разберусь сам. И сделаю выводы.

И мне очень не хотелось бы, киска, сломать тебе хребет, если ты играешь с Волкодавом в нехорошие игры. Я тебе не Винченцо или там какой-нибудь Джузеппе с макаронной фабрики. Мне ваша лапша на уши до одного места…

Зашвырнув заколку подальше, я дал газ и понесся, как сумасшедший, в сторону побережья. Там меня ждала прелестная норка, облюбованная мною совсем недавно, на такой вот, прямо скажем, очень неприятный случай.

И если уж меня и оттуда выковыряют – тогда пропадай моя телега, мы за ценой не постоим…

Киллер

Уже вторую неделю я торчу в нашей штаб-квартире на городских задворках. Некогда здесь были трущобы, но затем кому-то из власть предержащих взбрело в голову облагодетельствовать своих избирателей новыми квартирами, построенными и оборудованными по высшему разряду.

Дома отгрохали на загляденье, разбили даже скверы и клумбы. Однако из благородной затеи вышел пшик: беднякам эти квартиры оказались не по карману, а люди побогаче боялись сюда и нос сунуть.