Владимир Путин. Полковник, ставший капитаном

Как-то так случилось, что эту прибыльную лавочку пришлось закрыть – то ли много таких развелось, слишком шустрых, то ли финансовые правила поменялись. «Комсомольцы» побежали в банк за ссудой. В банке им вежливо объяснили, что организации, подобной Центру, они денежки дать не могут. Понятия тут такие. Вот если бы вы, молодые люди, сами были банком…

Молодые люди долго мозги не умудряли – тут же создали свой банк по имени «Менатеп» – пока еще как «подсобное хозяйство Центра», существующее исключительно для получения кредитов. Вот только вскоре оказалось, что банк сам по себе – гораздо более выгодное предприятие, чем какие-то Центры…

«Менатеп» стал размножаться, как пара кроликов в лирический весенний денек, и вскоре в объединение под этой вывеской входило уже несколько десятков банков. Среди них попадались и скучные, и довольно экзотические, например торговый дом «Менатеп-Импекс», в обмен на нефть (вот он, первый нефтяной следочек!) ввозивший в СССР (тогда еще СССР) кубинский сахар. Бизнес шел по накатанной – вот только американская юстиция поглядывала косо – из-за того, что компаньоном Ходорковского был американскоподданный Марк Рич, которого злыдни-прокуроры отчего-то именовали в Штатах уголовником и всерьез хотели упрятать на нары по куче тяжелых статей…

Потом Ходорковский основал новый банк с красивым названием «Europian Union», и не в респектабельной Швейцарии, а, наоборот, на жарком острове Антигуа, заслужившем худую славу «всемирной прачечной» по отмыванию грязных денег, в том числе наркодолларов. Чем этот банк занимался, в точности неизвестно, но вряд ли благотворительностью вдов и сирот или организацией приютов для престарелых попугаев. Учитывая специфику острова Антигуа, все обстояло как раз наоборот…

Попутно Ходорковский завязал неплохие связи с американ-ским «Бэнк оф Нью-Йорк» – тем самым, что потом оказался связан с отмыванием потоков текущих из России грязных денег.

Попутно Ходорковский учредил свою собственную Продовольственную программу: на ниве снабжения Москвы продовольствием ударно трудились АОЗТ «Алиот» и АО «Колсо», где главным акционером был «Менатеп». «Алиот» получил кредит в восемь миллиардов тогдашних рублей, а буквально через несколько дней закрылся, и его руководство неведомо куда испарилось. Вместе с кредитом.

Попутно Ходорковский предложил инвестиции Московскому пищевому комбинату – вот только «инвестиции» волшебным образом (старик Хоттабыч обзавидуется) оказались кредитом , в погашение которого заводу пришлось отдать «Менатепу» три четверти своих акций.

Но это все по большому счету развлечения джентльмена в

поисках десятки, как говаривал Остап Бендер. Золотая жила таилась в другом месте – именно Ходорковский первым стал продавать всем желающим «акции „Менатепа“», с которыми потом произошло примерно то же самое, что и с билетами МММ.

Было еще много всякого. В 1991 году, когда «Менатеп» подал в суд на Центробанк в связи с задержкой платежей, глава оного, дюжины собак съевший на ниве финансов Геращенко, атаку отбил даже не с помощью оравы дорогих адвокатов, а задав Ходорковскому один-единственный вопрос:

– Мишенька, деточка, а не напомните ли старику, куда девались государственные денежки из Фонда ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС? Которые вам на время Горбачев давал?

Мишенька с кривой улыбочкой испарился и претензий к Центробанку никогда более не высказывал…

В 1997 году аналитики из службы безопасности группы «Мост» (поголовно бывшие спецы из КГБ под руководством генерала Бобкова) составили записку по «Менатепу», где написали немало интересного: «"Менатеп" создал одну из самых мощных лоббистских структур в России, которая во многом привела к слиянию коммерческого дела с государственными органами…

Можно сделать вывод, что «Менатеп» в настоящее время является той структурой России, которая, располагая большой степенью независимости от государства, одновременно имеет самые серьезные рычаги влияния на него».

И подробно объяснялось, что имеется в виду под обтекаемыми формулировками: «Эта система построена преимущественно через личностное влияние на государственные ведомства, многие высшие чиновники которых имеют в „Менатепе“ и в связи с „Менатепом“ личные интересы как в настоящем, так и в будущем. Этим объясняются и те случаи, когда „Менатепу“ в довольно сложных обстоятельствах удавалось выходить сухим из воды».