Святыня

– Я новый клиент, – сказал я.

– Сомневаюсь, – сказал он.

– Да нет, правда.

– Вранье собачье, – сказал он, одарив меня снисходительной улыбкой, обнажившей его прекрасно запломбированные белоснежные зубы.

Когда он сказал «фирма», я догадался, что речь идет не о финансовом учреждении.

– Я вот травму получил, – сказал я, приподнимая руку на перевязи. – А я барабанщик группы «Ружья и розы», роковой группы. Слыхали про такую?

Он кивнул.

– У нас вчера вечером концерт был во Флите, и кто-то запустил петарду в неположенном месте, и вот теперь мне требуется адвокат.

– Серьезно?

– Да.

– Барабанщика группы «Ружья и розы» зовут Мэтт Сорем, и вы на него вовсе не похожи.

Шестидесятилетний фанат группы «Ружья и розы»? Как такое возможно? Везет мне, нечего сказать!

– Был Мэтт Сорем, – сказал я. – Был. Но у них с Экслом размолвка вышла, и тогда привлекли меня.

– Играть в Флит-центре? – сказал он, когда мы уже достигли 38-го этажа.

– Да, приятель.

Двери открылись, но он заблокировал их, просунув руку между створок.

– Вчера вечером во Флит-центре «Кельты» сражались с «Быками». Я знаю. У меня там абонемент. – И он опять широко улыбнулся мне. – Кто бы ты там ни был, молись господу богу, чтобы лифт спустился в вестибюль раньше, чем там окажутся охранники!

Он вышел и не сводил с меня глаз, пока двери не начали закрываться. За его спиной я успел прочитать выведенные золотом фамилии на табличке: «Гриффин, Майлс, Кеннили и Бергман».

Я улыбнулся и прошептал: «Дезире!»

Он рванулся вперед, опять просунул руку в дверь лифта, и створки снова раскрылись.

– Что ты только что сказал?

– Вы меня слышали, мистер Гриффин. А может, называть вас просто Дэнни?

36

Его кабинет имел все, в чем нуждается преуспевающий делец, кроме, может быть, ангара для личного реактивного самолета. Однако если бы он захотел, то кабинет вместил бы и самолет.

Приемные перед кабинетом были пусты, если не считать одинокой фигуры секретаря мужского пола, заполнявшего кофейными фильтрами многочисленные кофейные автоматы, расставленные по приемным. Где-то вдали гудел пылесос.

Дэниел Гриффин повесил в шкаф пальто и пиджак, после чего обошел стол, такой огромный, что мне показалось, будто размеры его исчислялись в ярдах. Он уселся и сделал мне знак сесть напротив.

Я продолжал стоять.

– Кто вы? – спросил он.

– Патрик Кензи, частный детектив. Если вы интересуетесь моей биографией, можете осведомиться о ней у Чезвика Хартмана.

– Вы знакомы с Чезвиком?

Я кивнул.

– Уж не вы ли помогли его сестре выпутаться из неприятной ситуации в Коннектикуте несколько лет назад?

Я взял в руки со стола стоявшую с краю тяжелую бронзовую фигурку и принялся рассматривать ее. Это было изображение какого-то восточного божка или же мифологического персонажа – женщина с короной на голове, но с лицом, обезображенным свисавшим с него вместо носа слоновьим хоботом. Женщина сидела скрестив ноги, глядя на рыбу, выпрыгнувшую из моря прямо к ее ногам. Четыре руки женщины держали соответственно боевой топорик, бриллиант, бутылочку с притиранием и свернувшуюся кольцом змею.

– Шри-ланкийское? – спросил я.

Подняв брови, он кивнул:

– В то время это, конечно, называлось Цейлоном.

– Угу, – сказал я.

– Что вам от меня надо? – спросил он.

Я взглянул на фотографию красивой улыбающейся женщины, на другую, где были взрослые дети и целый выводок безупречных в своей прелести внучат.

– За республиканцев голосуете? – осведомился я.

– Что?

– Фамильные ценности, – сказал я.

– Я не понимаю.

– Что надо было Дезире? – спросил я.

– Боюсь, что вас это совершенно не касается.

Он приходил в себя после полученного возле лифта шока – голос его окреп, а в глазах опять засверкало праведное негодование. Скоро он вновь начнет мне угрожать охранниками, так что придется нанести ему удар под дых.

Я обошел стол и, сдвинув настольную лампу, сел на столешницу, так что нога моя свешивалась в дюйме от его ноги.

– Дэнни, – сказал я, – если б у вас с ней было простое свидание, вы ни за что бы не выпустили меня из лифта. Вам надо скрыть какую-то ужасную тайну. Нечто огромное, постыдное и противозаконное, за что вас можно упрятать в тюрьму на веки вечные. Пока что я не знаю, что именно вы скрываете, но мне известно, как действует Дезире, и известно, что она и пяти минут не потратила бы на ваши дряблые гениталии, если б не получила взамен нечто существенное. – Наклонившись к нему, я ослабил узел его галстука и расстегнул ему воротничок. – Так что признавайтесь.