Аллея уперлась в тупик, но Дезире сказала: «Дальше – сюда», – и ткнула пальцем. Я объехал фонтан, и он вдруг заискрился – желтые огоньки света запрыгали в пенистых струях, а над ними стала медленно вращаться бронзовая нимфа, и мертвые глаза ее на ангельском личике проводили меня взглядом.
Дорога устремилась к углу дома, и я, дав задний ход, очутился в сосновой рощице возле переделанного во флигель сарая.
– Здесь поставьте, – сказала Дезире и указала на лужайку слева от сарая.
Я подъехал и выключил мотор.
Она взяла ключи и вышла из машины; под наставленным на меня через ветровое стекло пистолетом я открыл дверцу с моей стороны и ступил в темноту и холод, казавшийся вдвое сильнее, чем в городе, из-за воющего ветра с океана.
Я услышал характерный звук, с каким вставляется обойма в автоматический пистолет, и, повернувшись, увидел черное дуло, а за ним – Джулиана Арчерсона.
– Вечер добрый, мистер Кензи!
– Шатун... – сказал я. – Как всегда, рад встрече с вами.
В полумраке я различил какой-то медный цилиндр, торчащий из левого кармана его пальто. Когда глаза мои привыкли к неясному освещению, я вгляделся получше и понял, что это похоже на кислородный баллон.
Подойдя к Джулиану, Дезире приподняла свисавшую из баллона трубку, расправила ее, и из темноты вынырнула полупрозрачная желтая маска.
Она сунула маску мне в руки и отвернула вентиль баллона со словами:
– Пососи-ка!
– Вы что, смеетесь?
Джулиан ткнул мне в челюсть дуло пистолета:
– У вас нет выбора, мистер Кензи!
– Ну, за госпожу Дженнаро, – сказала Дезире сладким голосом, – неповторимую и единственную!
– Медленно, – сказал я, поднимая маску.
– Это вы про что? – спросила Дезире.
– Про то, как ты будешь умирать, Дезире. Медленно!
Я поднес маску к лицу и, сделав вдох, сразу почувствовал, как горят и немеют щеки и кончики пальцев. Еще один вдох – и в грудь мне стал заползать какой-то туман. Третий вдох – и все вокруг позеленело, а потом погрузилось в черноту.
39
Моей первой мыслью, когда я медленно вплыл в сознание, было, что я парализован.
Руки мои не двигались. Ноги тоже не двигались, и не просто руки-ноги – похоже было, отказали все мускулы.
Я открыл глаза, моргнул несколько раз, пытаясь снять с роговицы покрывавшую ее сухую корку. Передо мной проплыло улыбающееся лицо Дезире. Затем – торс Джулиана. Лампа. И снова торс Джулиана. И лицо Дезире – она все еще улыбалась.
– Привет! – сказала она.
Комната за ними стала наполняться предметами, словно все эти предметы, устремившись ко мне из темноты, внезапно замешкались, остановившись за их спинами.
Я находился в кабинете Тревора, в кресле, стоявшем у переднего левого угла его стола. За моей спиной слышался рев морского шторма. Сон постепенно отступал, и я расслышал тиканье часов справа от меня. Повернув голову, я посмотрел на часы. Девять часов. Я выключился на два часа.
Опустив голову, я взглянул себе на грудь и не увидел ничего, кроме сплошной белизны. Мои руки были притянуты к подлокотникам кресла, а ноги – к его ножкам изнутри. Я был связан двумя простынями: одна охватывала грудь и бедра, вторая – ноги. Узлов я не чувствовал и потому подумал, что соединялись обе простыни, должно быть, на спинке кресла. Связан я был очень туго, от самой шеи, превращен как бы в мумию, но никаких следов веревок или наручников те, кто будет делать потом вскрытие, не обнаружат, а вскрытие, я был уверен, Дезире планировалось.
– Никаких следов, – сказал я. – Отличная работа.
Джулиан приподнял передо мной воображаемую шляпу.
– Это мой алжирский опыт, – сказал он. – Давняя история.
– Человек бывалый, – сказал я. – Ценное качество в шатунах.
Приблизившись, Дезире присела на стол, подложив ладони под бедра, и стала болтать ногами, как школьница.
– Привет! – лучезарно повторила она.
– Привет.
– Мы просто папу ждем.
– Ах вот как... – Я взглянул на Джулиана. – Если Шатун здесь, а Недотепы больше нет, то с кем же Тревор поехал в город?
– Бедняга Джулиан, – сказала Дезире, – сегодня гриппует...
– Печально это слышать, Шатун.
Губы Джулиана слегка дернулись.
– Так что папе пришлось обратиться к услугам частной фирмы по прокату лимузинов и попросить их отвезти его.
– Ужас какой! – сказал я. – Что скажут соседи! Страшно подумать!
Дезире выпростала из-под ног ладошки, вытащила из кармана пачку «Данхилла» и закурила.