Святыня

– Знаете ли... – промямлил капитан.

– Сколько времени вы здесь находитесь? – спросил он меня.

– С трех сорока шести утра, – ответил я.

Он взглянул на свои часы:

– А сейчас четыре дня.

Он вскинул глаза на потного капитана.

– Ваше отделение виновно в нарушении гражданских прав моего клиента, а это преступление перед федеральным законодательством.

– Ерунда, – сказал Джефферсон.

Когда на стол передо мной были поставлены графин с водой и стакан, Чезвик, повернувшись к полицейским, поднял графин и достал из нагрудного кармана носовой платок. Он смочил платок водой, брызнув на ботинки Джефферсона.

– Слыхали о Родни Кинге, патрульный Джефферсон?

– Инспектор Джефферсон, – поправил его тот, разглядывая свои мокрые ботинки.

– Ну, это пока я еще не разделался с вами. – И Чезвик опять повернулся в мою сторону и принялся смачивать мокрым платком мои порезы. – Чтобы вам все стало окончательно ясно, джентльмены, вы сели в лужу. Не знаю, как делаются дела у вас здесь, и не хочу знать, но вы продержали моего клиента в невентилируемой каморке больше двенадцати часов, а это означает, что, какие бы показания он ни дал, судом они приняты не будут.

– Здесь есть вентиляция, – сказал полицейский, и глаза его сверкнули.

– В таком случае включите кондиционер, – сказал Чезвик.

Полицейский уже направился к двери, но тут же остановился и покачал головой, так как понял, какую глупость сморозил. Когда он вернулся, Чезвик встретил его улыбкой:

– Выходит, что кондиционер в этой комнате был отключен намеренно. Сделайте себе зарубку, джентльмены, так как основания для привлечения вас к суду у меня уже есть и число их множится каждую минуту. – Он отнял от моего лица платок и передал мне стакан воды. – Еще какие-нибудь жалобы, Патрик?

В три секунды я выдул полный стакан.

– Они грубо разговаривали со мной.

Он скупо улыбнулся мне и похлопал по плечу, отчего я готов был взвыть.

– Отныне разговаривать с ними буду я.

Джефферсон выступил вперед, приблизившись к Чезвику.

– Ваш клиент трижды выстрелил в человека. Его партнерша прострелила горло другому. Третий был сброшен с моста прямо в автомобиле, отчего и почил в водах залива Тампа.

– Знаю, – сказал Чезвик. – Я видел пленку.

– Пленку? – отозвался Джефферсон.

– Пленку? – отозвался потный капитан.

– Пленку? – отозвался я.

Чезвик сунул руку в портфель и швырнул на стол видеопленку.

– Это копия, – сказал он. – Оригинал находится в фирме «Миган, Фибел и Элденберг» в Клируотере. Пленка была им доставлена в девять утра частным курьером.

Джефферсон взял в руки пленку, и из-под волос на лбу у него выкатилась тонкая струйка пота.

– Вот, угощайтесь, – сказал Чезвик. – Пленка была заснята человеком, ехавшим на юг и проезжавшим по Солнечному мосту в момент, когда все это происходило.

– Кто он? – спросил Джефферсон.

– Это женщина по имени Элизабет Уотерман. Насколько мне известно, ночью на мосту вы арестовали ее возлюбленного, Питера Мора, за управление транспортным средством в нетрезвом состоянии и кучу других нарушений. Насколько мне известно, он дал вашим людям показания, подтверждающие видеозапись, но вы посчитали возможным проигнорировать эти показания, так как трубка, в которую он дышал, зафиксировала наркотики.

– Это вранье, – сказал Джефферсон и обернулся к коллегам, ища у них поддержки. Не получив ее, он так сжал в руке пленку, что я подумал, будто ей конец.

– Запись вышла немного туманной из-за дождя, а также потому, что снимавшая волновалась, – сказал Чезвик, – но большая часть происшествия зафиксирована.

– Вы меня разыгрываете, – сказал я и рассмеялся.

– Да что, я совсем уж того, как вы думаете? – произнес Чезвик.

28

В девять часов того же вечера нас отпустили.

До этого меня осмотрел доктор больницы «Приморская», причем двое полицейских стояли в десяти шагах в течение всего осмотра. Доктор обработал раны и дал мне дезинфицирующее средство, чтобы блокировать дальнейшее нагноение. Рентген показал явную трещину в лопаточной кости, но полного перелома там не оказалось. Доктор сделал мне свежую перевязку, подвесил руку на перевязь и посоветовал мне по меньшей мере месяца три не играть в футбол.

Когда я спросил его, не осложняют ли трещину моей скапулы раны, которые получила моя левая рука год назад в схватке с Джерри Глинном, он осмотрел и руку.