Святыня

Бедняга Лерой, подумал я.

* * *

Где-то над Пенсильванией Энджи сказала:

– Господи боже...

Я поднял голову от ее плеча:

– Ты это о чем?

– О возможностях.

– Каких еще возможностях?

– Разве ты не видишь? Если пересмотреть все, что мы считали, если изменить угол зрения и согласиться с тем, что Дезире – не просто дурная и несколько испорченная девчонка, а настоящая паучиха, не ведающая жалости машина, чей единственный двигатель – это корысть, тогда, о боже...

Я распрямился в кресле.

– Ну продолжай, развей эту мысль, – сказал я.

Она кивнула:

– Ладно. Нам известно, что это она толкнула Прайса на ограбление. Так? Так. А после она внушает Джею мысль о необходимости отнять деньги у Прайса. Причем говорит она обратное. Ну, что-нибудь вроде: «О Джей, неужели же нам так нужны эти деньги, неужели мы не будем счастливы и без них?» – но мысленно она, конечно, твердит одно: «Заглотай наживку, заглотай, дурак несчастный!» И Джей глотает наживку. Но денег найти он не может. Потом она догадывается о том, где находятся деньги, и идет, чтобы добыть их, но никто ее на этом не ловит, как она рассказывала. Она получает деньги. Теперь у нее возникает новая проблема.

– Джей.

– Совершенно верно. Дезире знает, что, исчезни она, и Джей сделает все, чтобы отыскать ее. А сыщик он отличный. И к тому же ей мешает Прайс. Следовательно, просто исчезнуть она не может. Ей надо умереть. И вот...

– Она убивает Илиану Риос, – продолжил я.

Мы глядели друг на друга вытаращенными, как я был уверен, одинаково глазами.

– Стреляет в нее в упор прямо ей в лицо из автомата, – сказала Энджи.

– Неужели такое возможно? – сказал я.

– Почему бы и нет?

Я посидел, обдумывая такую возможность, свыкаясь с нею. Действительно, а почему бы и нет?

– Если допустить это, – сказал я, – то значит, мы допускаем, что она...

– Не имеет совести, не ведает жалости, напрочь лишена каких бы то ни было моральных принципов и вообще всего того, что делает человека человеком, – кивнув, докончила Энджи.

– А если это так, – сказал я, – то стала она такой не в один прекрасный день. В чудовище она превратилась уже давно.

– Яблоко от яблони... – сказала Энджи.

И тут-то меня и осенило. Словно вдруг на меня обрушился тяжеленный камень. Кислород в моей груди закрутился в вихре пронзившей меня ужасающей ясности.

– Какая ложь – самая лучшая? – спросил я Энджи.

– Та, в которой почти все правда.

Я кивнул.

– Почему Тревор с такой силой хочет смерти Дезире?

– Скажи ты.

– Потому что не он организовал убийство на Тобин-бридж.

– А она, – почти шепотом произнесла Энджи.

– Дезире убила свою мать, – сказал я.

– И пыталась убить отца.

– Неудивительно, что он так на нее взъелся, – сказала женщина рядом с Энджи.

– Неудивительно, – повторил я.

34

Для того, кто владел информацией и смотрел на вещи с правильной стороны, все было ясно и написано черным по белому. Газеты пестрели заголовками, вроде «Троицу обвинили в зверском убийстве, потрясшем сообщество Марблхеда» или «Трио предполагаемых жестоких убийц привлечено к суду по обвинению в угоне автомобиля». Но все эти сообщения исчезли с первых газетных страниц, как только Гарольд Мэдсен из Линна, Колем Деверо из Южного Бостона и Джозеф Бродин из Ревира признали себя виновными на следующий же день после того, как присяжными было вынесено обвинительное заключение.

Прямо из аэропорта мы с Энджи отправились в Бостонскую публичную библиотеку на Копли-сквер. Мы сидели в зале периодики и просматривали микрофильмированные подшивки «Триб» и «Ньюс», пока не обнаружили нужный материал, в чтение которого и углубились, после чего и нашли то, что искали.

Все это заняло у нас не много времени, а если говорить точно – меньше получаса.

Накануне первого заседания присяжных адвокат Гарольда Мэдсена связался с окружной прокуратурой с предложением сделки для своего клиента. Мэдсен признает себя виновным в убийстве первой степени, если ему дадут от четырнадцати до двадцати лет. В обмен на это он укажет на человека, нанявшего его и его дружков и поручившего им убить Тревора и Инее Стоун.

Все это имело эффект разорвавшейся бомбы, потому что ранее гибель женщины связывали лишь с неудавшимся угоном машины. Автомобильный вор утверждает, что это было предумышленное убийство, – вопила «Ньюс». Но когда человек, который, по утверждению Мэдсена, их нанял, как выяснилось, умер через два дня после ареста Мэдсена, окружная прокуратура подняла адвоката и его подзащитного на смех.