Трое в Долине

— Мрак... — прошептал Таргитай.

Кинжал опускался, они отчаянно боролись, он не мог понять, как это не может справиться с женщиной, пусть и в чем-то непростой, но все же только женщиной, а острие приближалось к его глазу, он отвернул лицо, холодное железо кольнуло скулу.

— Олег... — прохрипел он.

Оба уже почти скрылись за остатками ворот, а он, пока силился позвать на помощь, ослабил хватку, и она сумела опустить кинжал еще ниже. Острие, узкое как наконечник стрелы, но острое как жало, прорезало кожу и уперлось в кость скулы.

Уже за воротами Олег оглянулся, ахнул, рука метнулась к посоху. Мигом повернулся и Мрак, по голосу Олега ощутив неладное. Он еще поворачивался, но краем глаза увидел занесенный над лицом Таргитая кинжал, и развернулся с такой скоростью, что исчезли его руки, а из вихря вылетело нечто, в мгновение ока пересекло двор. Был влажный стук, словно копьем ткнули в переспевшую дыню. Кинжал Аниты на этот раз поцарапал подбородок, но ее тело рухнуло на Таргитая под тяжестью секиры. Та погрузилась ей в спину на половину лезвия, перерубив позвоночник и почти разделив ее пополам, как если бы Мрак вознамерился разрубить большую рыбину.

Анита лежала на Таргитае, раскинув красивые руки, а секира скрылась в ее теле настолько, что Олег испугался, не достала ли через ее грудь и дударя. Он с разбега сбросил безжизненное тело с Таргитая, тот не открывал глаз.

Олег грубо ухватил певца за лицо:

— Жив?.. Потерпи, сейчас буду лечить.

Мрак в пару прыжков оказался рядом. Секира снова оказалась в его руках, он размахнулся и ударил еще дважды. Когда Олег оглянулся, голова Аниты медленно катилась по пыли.

— На всякий случай, — сообщил он, тяжело дыша. — Черт!.. С богами дрались — ничего, а тут какая-то девка... Что с ней, Олег? Я голову дал бы на отрез, что она с нами.

— Она и была с нами, — отозвался Олег глухо.

— Так чего же...

— Пока ее не убили.

— Ну, убили и убили! Всех нас убивают. Но мы ж не кидаемся вот так!

— Да. Она двоедушница, Мрак.

Мрак присвистнул, оглянулся на отрубленную голову. Она смотрела открытыми глазами. Он присел на корточки, уже без вражды второй раз за день закрыл ладонью ей глаза. Теперь уже оба. Двоедушники встречаются почти в каждом селе, с ними встречались и наверняка общались, делили хлеб-соль, но вот так случая не выпадало.

— Значит, сперва убили ту, которая была с нами?

— Да. Но две души не бывают одинаковые. Одна всегда... не такая, как первая.

Мрак поколебался, закопать бы, пока Олег наскоро лечит Таргитая, все-таки девку понять можно, сам немножко такой: бывало, прибил бы этих двух недотеп, а в другой раз сердце щемит — вдруг эти растяпы пальчик прищемили?

— Ладно, — решил он хмуро. — Тебе, девка, уже все равно, закопают, спалят или к дереву подвесят. А нам не все одно, копать или не копать.

Да и волков пора порадовать, добавил про себя. Молодая красивая женщина в полном соку — действительно, всему живому радость.

Глава 49

Таргитай на бегу спотыкался, его заносило на деревья, коряги выскакивали навстречу и бросались под ноги. Наконец треснулся головой так, что бежал, как в звездной ночи, а дерево сзади дрожало и роняло сучки, листья, гнезда, жуков, градом сыпались жуки, крупные и мелкие, слабым дождичком шелестели муравьи, пытаясь на лету ухватиться за листья.

Мрак бросил сердито:

— Брось.

Таргитай вздрогнул:

— Чего?

— Брось, говорю. Человечество гибнет, а ты из-за одной...

— Мрак, ты не понимаешь...

Мрак перемахнул валежину в полтора человеческих роста. Перекувыркнулся через голову, мягко упал на согнутые ноги и, не замедляя бега, бросил невесело:

— Если бы!.. Мне тоже вы двое дороже, чем человечество. Но это так, по своей звериности. Даже волк защищает свою стаю, а на все остальные стаи ему наплевать... Надо переломить себя, Тарх.

Таргитай бежал тяжело, перекосившись, раненый бок Олег залил жгучим зельем, щипало люто, а еще и заклеил целебными листьями. Теперь там вздувалось, как у стельной коровы.

— Но как, — прошептал он убито, — как она могла...

Мрак на бегу бросил почти бодро:

— Да брось... Все женщины — двоедушницы. И никогда не поймешь, какая из них рядом. То ли спинку почешет, то ли ножом под ребро.

Олег, тоже задумчивый, бросил на бегу:

— Они могут меняться.

— Зачем? — удивился Мрак.

— Это у нас, мужчин, можно спрашивать, зачем. Но не у женщин.