Рыцарь из ниоткуда

– Департаментский секретарь.

– Сколько островов содержит Инбер Колбта?

– На сегодняшний день – восемьсот сорок один.

– Дальше можно не проверять, – с довольным видом кивнул Ронтег. – Знаете, я не удержался и снабдил вас даже большим, чем у обычного лара, объемом знаний по географии и земному укладу жизни. Такое впечатление, что Гаудин именно этого и хотел. Вы не в претензии?

– Ничуть, – сказал Сварог. – Послушайте, вы говорили об учебе. Но почему бы попросту не натолкать мне в голову необходимых знаний? Чтобы я вышел отсюда готовым магистром?

– Готовых магистров не бывает, – усмехнулся Ронтег. – Потому что это не будет о б у ч е н и е м. Увы, в этой области ничто не изменилось с древних времен и, наверное, не изменится. Можно вложить человеку в память гигантские вороха справочников, географических атласов, руководств по управлению аппаратами и агрегатами. Но подлинно профессиональные з н а н и я он должен получать обычным путем, осмысливать их; впитывать, делать частью своего мозга и только после этого переходить к следующей порции. Пример. Вы сейчас знаете названия всех ветров, главных созвездий, мелей и островов. Сможете провести корабль от Инбер Колбта в залив Даглати в пору осенних штормов?

Сварог призадумался и смущенно пожал плечами:

– Не получается что-то…

– Вот видите. Здесь уже нужно поработать головой. Личный опыт и выработанный долгими годами практики профессиональный нюх не программируются.

– Понятно, – сказал Сварог. Встал. – Ну, мне пора, пожалуй. Не смею отнимать у вас время, всецело отданное познанию тайн природы. Ибо мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача…

– Кто это сказал? – заинтересовался магистр, пропустив мимо ушей иронию, которую не мог не распознать в голосе Сварога.

– Один ученый. То есть ему еще суждено сказать это через неизвестное количество тысячелетий…

– Великолепный афоризм. Что ж, желаю удачи.

Сварог размашисто шагал по узкому причалу, не огражденному хотя бы символическими перилами – но теперь он знал, в чем причина такой беспечности. Лар не может упасть на землю, даже если он сиганет вниз без парашюта – пролетит уарда полтора, а там его мягко подхватит и вернет назад система спасения, коей оборудованы, говоря сухим языком науки, все летающие жилые объекты. Прочие летающие объекты, служащие для перемещения по воздуху, никогда не могут упасть, как не способно рухнуть на землю облако. Если только в них находится лар. В довершение всех благодатей, лар может преспокойно прыгать с высоких башен, ибо опустится на землю мягко, как сухой лист. Его можно сбросить с горной вершины в обыкновенной бочке – и эффект будет тот же. К сожалению, покопавшись в новообретенных запасах памяти, Сварог так и не обнаружил ни намека на способность лара летать самостоятельно. Конечно, и на солнце бывают пятна. Жаль. Но, в общем, ему понравилось быть ларом.

Он оглянулся на здания Магистериума, едва маячившие у горизонта. По совести, ни здания, ни их обитатели ему не понравились. Потому что они были ничуть не лучше тех, что убивают жизнь на королевские охоты и балы. Одни копят знания и мощь ради самого процесса накопления, другие не хотят ни знаний, ни прогресса, третьи и от знаний, и от прогресса просто-напросто отсечены. Это даже не кастовое, не феодальное общество, это гораздо хуже. Плоскости не пересекаются. Средневековый сеньор держал своих вилланов на положении скота, но сам он вовсе не обладал источником знаний и чародейского могущества, откуда мог бы черпать при необходимости.

И эти высоколобые… Им важно одно – утолить любознательность за государственный счет. А потом получается, что атомная бомба для них – великолепная физика, и не более того. И не меднолобые генералы, а высокомудрый интеллектуал настаивает, чтобы первая атомная бомба была сброшена непременно на город, чтобы эксперимент получился завершенным, а генералы-то как раз и настаивают на демонстрационном взрыве где-нибудь в глуши, но кто их слушает, если подвернулась прекрасная возможность поэкспериментировать на двуногих мышках и ничего за это не будет…

Он уловил краем глаза движение слева, за левым плечом – на фоне облаков молниеносно промелькнула узкая, хищная тень. Но повернуть туда голову так и не успел – ял словно грянулся о невидимую стену, едва не встал на дыбы, клюнул носом, провалился вниз, в облака, пробив их насквозь. Земля внизу неслась стремительной полосой смазанного, неопределенного цвета, стремительно приближалась.