Империя волков

Ведомый каким-то потусторонним наитием, он спросил, кивнув головой на гигантов:

– Ты ощущаешь мощь этого места?

Не вставая с колен, он захватил горсть розового снега, просеял его сквозь пальцы.

– Я родился в нескольких километрах отсюда, в долине. Когда-то здесь не было ни одного туриста. Я приходил – один – на эту террасу, мечтал у подножия статуй о власти и об огне.

– О крови и об убийствах.

Он снизошел до улыбки.

– Мы трудимся во имя возрождения Турецкой империи. Бьемся за господство нашей расы на Востоке. Скоро границы Центральной Азии будут сметены. Мы говорим на одном языке, у нас одни корни. Все мы происходим от Асены, белой волчицы.

– Ты питаешь свое безумие мифом?

– Миф – это реальность, ставшая легендой. Легенда может стать реальностью. Волки возвращаются. Волки спасут турецкий народ.

– Ты всего лишь обычный убийца. Мясник, не знающий цены крови.

Солнце не согревало его парализованное холодом тело. Кивнув налево, он указал на засыпанные снегом очертания в вибрирующем, струящемся воздухе.

– Когда-то, на другой террасе, воины освящали себя бычьей кровью во имя Аполлона-Митры. Христианское крещение происходит из этого обряда. Прощение, благодать рождаются из крови.

Свободной рукой женщина убрала с глаз темные пряди. Холод еще сильнее обозначил морщины, придав ее покрасневшему лицу невероятное величие. Она сняла оружие с предохранителя.

– Что ж, пришла твоя очередь возрадоваться. Потому что сейчас прольется твоя кровь.

– Подожди.

Он все еще не понимал причин ее дерзкого упорства.

– Никто не рискует вот так, попусту. Во всяком случае, не ради случайно встреченной женщины. Зема... Кем она была для тебя?

Поколебавшись мгновение, она склонила голову набок и ответила:

– Подругой. Всего лишь подругой.

Она улыбнулась. Сияющая улыбка ярко-красных губ отразилась от барельефов святилища и стала подтверждением всех истин.

Возможно, именно она исполняет здесь предначертание Судьбы.

Возможно, они равны.

Оба они нашли свое место на древней фреске.

Он сконцентрировался на ее пунцовых губах. Подумал о диких маках – его мать сжигала их стебли, чтобы венчики сохраняли алый цвет.

Когда ствол кольта 45-го калибра взорвался огнем и грохотом, он понял, что счастлив умереть под сенью такой улыбки.