Империя волков

– Пожалуй, что так.

– А вы не пробовали заказать хорошие очки?

Анна пришла в ярость. Краска кинулась ей в лицо. Как можно смеяться над ее болезнью? Она встала, схватила сумку. Матильда Вилькро поспешила остановить ее:

– Извините меня. Это была шутка. Идиотская. Останьтесь, прошу вас.

Анна застыла на месте. Красная улыбка вспыхнула, обволакивая ее ласковым сиянием. Ее сопротивление растаяло, она без сил упала в кресло.

Врач тоже села и задала следующий вопрос:

– Случается вам испытывать тревогу при виде чьих-нибудь лиц? Я спрашиваю о людях, с которыми вы каждый день сталкиваетесь на улице или в общественных местах?

– Да. Но это другое чувство. Я переживаю... своего рода галлюцинации. В автобусе, за ужином, в любом месте. Лица оплывают, сливаются, превращаются в жуткие маски. Я не осмеливаюсь смотреть на людей. Скоро перестану выходить из дома...

– Сколько вам лет?

– Тридцать один год.

– Как давно вы страдаете этими провалами?

– Около полутора месяцев.

– Они сопровождаются физическим недомоганием?

– Нет... Ну, в общем... да. Больше всего меня мучат тоска и тревога. Дрожат руки. Все тело становится тяжелым, как камень. Ноги и руки деревенеют. Иногда я задыхаюсь. Недавно у меня было носовое кровотечение.

– Но в принципе вы здоровы?

– Совершенно. Не на что пожаловаться.

Психиатр замолчала, продолжая делать записи.

– Касаются ли провалы в памяти и событий прошлого?

Анна подумала о "жизни под открытым небом" и ответила:

– Да. Некоторые мои воспоминания отдаляются и как будто растворяются.

– Какие именно воспоминания? Они связаны с вашим мужем?

Она откинулась на деревянную спинку кресла.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Совершенно очевидно, что именно его лицо чаще всего провоцирует ваши приступы. Ваше общее прошлое тоже может стать проблемной зоной.

Анна вздохнула. Эта женщина расспрашивала ее так, словно считала, что причиной болезни являются ее чувства или подсознание, что она совершенно сознательно уводит свою память в заданном направлении. Это вступало в полное противоречие с тем, что говорил Акерманн. Возможно, именно за этим она сюда и пришла?

– Вы правы, – согласилась она. – Мои общие с Лораном воспоминания бледнеют, даже исчезают. – Она замолчала, но тут же продолжила, заговорив быстрее: – Впрочем, это до некоторой степени логично.

– Почему?

– Лоран находится в центре моей жизни, моей памяти. Большая часть воспоминаний относится тоже к нему. До "Дома Шоколада" я была обычной домохозяйкой. Мой брак был единственной моей заботой.

– Вы никогда не работали?

Анна заговорила едким тоном, словно издеваясь над собой:

– У меня диплом юриста, но я никогда не была в адвокатской конторе. У меня нет детей. Лоран – мое "великое все", если хотите, моя единственная линия горизонта...

– Сколько лет вы женаты?

– Восемь.

– Вы поддерживаете нормальные сексуальные отношения?

– Что вы называете нормальными отношениями?

– Обыденные отношения. Скучные.

Анна не поняла. Улыбка Матильды стала шире.

– Снова шутка. Я просто хочу знать, насколько регулярны ваши отношения.

– Тут все в порядке. Больше того – я сейчас... хочу его гораздо сильнее. Мое желание с каждым днем возрастает, становится все более страстным. Это так странно.

– Возможно, не так уж и странно.

– Что вы хотите сказать?

Доктор не стала отвечать.

– Чем занимается ваш муж?

– Он полицейский.

– Простите, не поняла...

– Чиновник, занимающий высокий пост в Министерстве внутренних дел. Лоран анализирует тысячи статистических отчетов и справок, касающихся состояния преступности во Франции. Я никогда точно не понимала, в чем заключается его работа, но выглядит она устрашающе значительной. Лоран очень близок к министру.

Матильда продолжила задавать вопросы самым естественным тоном:

– Почему у вас нет детей? Какие-то проблемы?

– Во всяком случае, не физиологического характера.

– Так в чем же тогда дело?

Анна колебалась. В памяти всплыло воспоминание о субботней ночи: кошмар, откровения Лорана, кровь на ее лице...

– Честно говоря, я и сама точно не знаю. Два дня назад я задала вопрос мужу. Он ответил, что я никогда не хотела детей. И якобы даже потребовала от него клятвы перед свадьбой. Но сама я об этом ничего не помню. – Ее голос внезапно сорвался на крик. – Как я могла забыть подобное? – Она произнесла по слогам: – Я-не-пом-ню!