– Это ты! – вырвалось у нее.
Вышел Элвин. Тот самый, который, украв два с половиной миллиона, подставил ее. Тот, кто говорил, что любит ее, а на самом деле все время тянул руки к миллиардам.
– Да, это я, – начал Элвин. – Я с трудом получил разрешение на свидание с тобой…
– Его не будет, – произнесла Ольга. – Эй, охрана, я не желаю говорить с этим человеком.
– Думаю, что все-таки желаешь, – резко оборвал ее Элвин, поворачивая лицом к себе.
Он держал Ольгу за локоть, причем делал это намеренно больно. Его улыбка перешла в гримасу отвращения.
– Я принес кое-какие фотографии, документы и аудиопленку. Ты обязана меня выслушать, – продолжил он. – И ты сделаешь так, как прикажу я. Разумеется, если тебе дорога твоя жизнь.
Он насильно усадил ее на стул и включил пленку в диктофоне. Ольга начала слушать.
Нью-Йорк, заседание суда
по назначению меры пресечения,
4 октября
– Итак, ваша честь, обвинение с учетом всех фактов, которые вам известны, требует совсем немного, – говорил Мэрдок, сияя белозубой улыбкой. – Думаю, три пожизненных срока будут малой толикой, которая, разумеется, не сможет возместить ущерб, нанесенный миссис Маккинзи своими деяниями американскому обществу.
– Ваша честь, – попытался возразить Стивен, понимая тщетность своей попытки, – нам кажется, что столь суровая мера наказания ничем не обоснована, тем более…
– Видимо, мистер Ван Бьюккенен считает, что два трупа – это еще недостаточные основания для пожизненного заключения? – возвел глаза к небу Мэрдок.
Сарказм заместителя окружного прокурора возымел свое действие. Судья Ида Джоунз испытывала к Ольге противоречивые чувства. В начале процесса она сомневалась в ее виновности, но после череды доказательств, свидетельств, после того, как обвиняемая фактически сама созналась в содеянном, пройдя тест на полиграфе… Вне всякого сомнения, она виновна. А в этом случае…
– Дело «Народ штата Оклахома против Маргарет Льюис», – напомнил Мэрдок судье аналогичный случай. – Она получила три пожизненных срока за два убийства – своего мужа и его сестры – ради крупного наследства…
Судья Джоунз кивнула. Разумеется, она знала дело, ставшее хрестоматийным.
– Ольга Суворова-Маккинзи! – произнесла она, глядя на подсудимую. – Вы приговариваетесь к отбыванию двух пожизненных сроков в тюрьме федерального уровня с правом подачи прошения о помиловании после отбывания половины срока! – Она смягчила наказание – два пожизненных вместо трех.
«То есть после одного пожизненного срока!» – в душе воскликнула Ольга. Ну ничего, сегодня все решится…
Мексика, отель «Эксцельсиор»,
4 октября
Кимберли нежилась в ванне, заполненной пеной, когда услышала телефонную трель.
– Милый, принеси мне сотовый! – крикнула она.
Через несколько секунд около нее появился красавец-мексиканец Доминго, который уже в течение трех дней ублажал ее.
– Слушаю, – ответила Кимберли, а в то же время ее рука скользила по мускулистой груди Доминго все ниже и ниже. Добравшись до облегающих плавок, она нащупала то, что ей особенно нравилось в этом смуглом гиганте.
– Ким, это я, – услышала она голос Элвина. – Ольга получила два пожизненных. Заседание суда по пересмотру прав владения состоянием Клиффа и «Центурионом» назначено на четверг. Ты должна быть в Нью-Йорке…
– Я буду, братик, – сказала Кимберли, не переставая ласкать Доминго. – Но мне сейчас некогда. Чао!
Отбросив трубку на пол, она, вся в пене, как Афродита, стала в мраморной ванне.
– Мой мальчик, иди ко мне, – позвала она Доминго. – Тебе необходимо принять душ. Со мной!
И Ким привлекла его к себе, не переставая думать в опытных и страстных руках мексиканца о том, что меньше чем через неделю она получит два с половиной миллиарда и контрольный пакет акций «Центуриона».
Нью-Йорк, 4 октября
– Крупную пташку везем, а, Джонни? – сказал один охранник другому.
– Точно, – подтвердил тот, поглощая свой чизбургер. – Эта русская вышла замуж за миллиардера, траванула его мамашу, а потом и его самого, заграбастала столько бабок, что в жизнь не истратит, и решила, что выйдет сухой из воды…
– Пусть теперь поразмышляет на досуге о превратностях судьбы, – гоготнул первый. – Ей дали два пожизненных.
– А она хоть и симпатичная, но стерва, – протянул Джонни, рыгая. – Черт, где же кола? Ты, что ли, вылакал все, бандит?