Человек, изменивший мир (Сборник)

Женька сидел, раскрыв рот. Он с готовностью поверил бы в агента звездной цивилизации, в машину времени и во что угодно, но чтобы Ян каким-то образом был связан с женщиной…

– Гм, – сказал Макивчук. У него было очень растерянное лицо. – Да, вот такие-то дела…

Видно было, что он ищет и не находит нужных слов, начал ерзать, словно пытался нащупать несуществующий гвоздь, зацепить его за шляпку и вытащить. Лицо его болезненно перекосилось, словно уже тащил.

– Но вдруг она выйдет замуж! – воскликнул Женька. – Любовь – это же такая тонкая ниточка!

Ему вдруг страстно захотелось помочь другу, пусть он даже агент внезвездной цивилизации, пусть даже внегалактической. Тролль с тем же каменным лицом, но потемневшим, обронил глухим голосом:

– Она вышла замуж.

Женька замер. Потом, не получив от растерянного Макивчука поддержки (тоже мне всезнающий капитан, отец родной), спросил с надеждой:

– Тогда эта любовь… ни при чем?..

– Именно при том, – ответил Тролль. Лицо у него оставалось, как из гранита, а голос безжизненным, словно в самом деле у агента иной цивилизации, учившего язык в харьковских школах.

– Не понимаю, – сказал Женька растерянно, – если же она вышла замуж…

– Ничего, – сказал Тролль ободряюще, – ты еще вырастешь, возможно.

Женька сидел с выпученными глазами, а Ян смотрел сквозь него. Что сказать салажонку? Придет время, сам поймет. Что такое любовь и что такое верность. И какая она бывает. А пока это все для него пустые слова. Вот Макивчук может понять… И что это за нить, если на ней держится так много, и почему человечество все еще доверяет этой нити. И во что превратится мир, если вдруг убрать эту нить.

– Прости, – сказал Макивчук, – тебе, должно быть, больно вспоминать, а мы тут ковыряемся в ране. Я ничего этого не знал, хотя как командир должен быть в курсе дела. Ведь речь идет о состоянии духа моих людей. Если тебе не трудно… Кто она?

– Как тебе сказать… Нормальная умная женщина. Красивая. Если бы я не мучил ее мелочной ревностью, то мы бы поженились. Мне, привыкшему к одиночеству космоса, всегда казалось, что она слишком вольно ведет себя в обществе своих молодых друзей. Потом она вышла замуж. Говорят, у нее хороший муж. Я однажды видел его. Довольно умное лицо, чисто выбрит, опрятно одет, воспитан. Занимается лазерами.

– А если она, – спросил Женька, – и любить перестанет?

Тролль пожал плечами. Сквозь полумрак, словно молния, сверкнули ровные белые зубы.

– Спой лучше свою песню! – сказал он.

Женька напряженно наморщил лоб. При чем тут песня? Тут не до песен, когда твое существование висит на ниточке. И вдруг понял, о чем говорит Тролль. «Лучше в море быть утопимому…» Да-а. Если это в самом деле так, то понятно, почему иные предпочитают быть растерзанными зверьем. Будь это в Колизее или на дальней планете. Ромео с изменившей ему Джульеттой, Тахир без Зухры, Меджнун, разлученный навек со своей Лейлой… Тристан, чья Изольда вдруг перенесла бы любовь и верность на короля Марка, своего мужа… Нет уж, он ни за что никогда не влюбится! Разве что в эти черные глубины космоса с далекими звездами.

Вдруг Тролль отделился от стены и уверенными шагами пересек каюту по направлению к пульту. Лицо его прояснилось.

– Что же вы приуныли? – сказал он весело. – Эх вы! Детективы! Агент инозвездной цивилизации! Надо же такое придумать. Нет, мои дорогие друзья… Это было бы слишком просто.

Он положил стальные ладони на пульт, и сразу загудели двигатели. Корабль-разведчик ринулся в пространство.

След человека

Ракета-зонд донесла о наличии разумных существ на четвертой планете Телекана. Макивчук, Ян и Женька понабивали себе шишки, стукаясь головами, когда рассматривали крошечную фотографию примитивных построек.

Не спрашивая разрешения командира, Ян сразу же изменил курс и бросил корабль к планете. Макивчук посмотрел на его широкую спину с немалым сомнением, на которое имел основания. Три дня назад Ян сильно расшиб себе голову и руку, когда на третьей планете сверзился вверх тормашками со скалы на камни, а оттуда в глубокую расщелину, чтобы успеть оттащить Женьку от потока наступающей лавы. Юный разведчик вообразил, вероятно, что находится в иллюзионе Центрального парка и, раскрыв рот от восторга, созерцал приближающийся огненный вал. Возможно, даже сочинял стихи. Когда позади него разверзлась трещина размером с Дарьяльское ущелье, то Женька, конечно же, угодил в нее.