Крючок для пираньи

— Тебя это радует, похоже?

— Есть немного.

— Разведка боем? — покривил губы Мазур.

— Она, родимая. По моему глубочайшему убеждению, как ни крути, а ничего лучше разведки боем пытливая военная мысль не выдумала. Никто и никогда не кладет трупы штабелем просто так — исключая маньяков, понятно, но здесь-то присутствие маньяка не прослеживается. А трупов уже многовато для столь мирного уголка…

— Лишь бы их не прибавилось, — в сердцах сказал Мазур.

— Надо постараться, чтоб не прибавилось…

* * *

…Когда они втроем спустились в вестибюль, Мазур не без любопытства уставился на клятую Елизавету Сергеевну, однако на ее склочной физиономии не узрел не то что раскаяния, но и смущения. Сидела выпрямившись, словно аршин проглотила и выдержала его взгляд с невозмутимостью каменной бабы.

— Как племянница поживает? — не удержался он. — Такой милый ребенок, а уж фантазерочка…

— Хорошо поживает, — без запинки ответствовала Елизавета Сергеевна. — Дай бог каждому. А чтой-то у вас с личиком? Кошка оцарапала или об косяк неудачно зацепились?

Мазур мысленно плюнул и пошел к выходу.

Глава восьмая

Грешная жизнь на грешной земле

Тиксонский мэр, господин Колчанов Павел Степаныч, среднего роста живчик с непременной бородкой (служившей здесь, на краю географии, похоже, чем-то вроде детали униформы для интеллигентов и демократов), был, как заключил Мазур после четверти часа знакомства, нормальнее многих из тех, кто споспешествовал ему в овладении столь высоким креслом. Просто-напросто у него была масса идей и неожиданно приходивших в голову мыслей, они рвались на свободу так рьяно, что порой мешали друг другу. И оттого мэр перескакивал с одной темы на другую столь лихо, что слушателей первое время чуть лихорадило.

Они уже ознакомились с проектом городского референдума по крайне животрепещущему вопросу: следует ли мэру и дальше именоваться мэром или, воскрешая старые традиции, стоит официально ввести титул «городской голова»? Уважительно покачивая головами, оценили по достоинству идею закупить в Норвегии плавающий лесоперерабатывающий завод, который будет вылавливать вдоль берегов топляки и утилизировать их до мельчайшей щепочки (но, разумеется, тактично не спросили, откуда мэр рассчитывает раздобыть полсотни миллионов долларов на такой кораблик). И пришли в некоторое обалдение, услышав об идее устроить здесь роскошный международный аэропорт, принимающий импортные авиалайнеры, летящие через Северный полюс в Японию и прочие экзотические дальние страны (вот тут дело упиралось не только в деньги — совершенно непонятно было, как удастся уговорить зарубежные авиакомпании летать непременно через Северный полюс). А мэр продолжал вываливать на стол папки с красочно оформленными чертежами, цветными рисунками, благожелательными отзывами иных столичных отцов демократии рангом пониже и вырезками из центральных газет, по невежеству считавших Тиксон миллионным городом и оттого рисовавших мэра этакой помесью Столыпина с Ле Корбюзье (по изначальной, так сказать, девичьей профессии мэр был архитектором, с разгулом реформ обреченным на полное безделье).

— Извините, а что у вас с лицом? — спохватился мэр, недоуменно воззрившись на Мазура.

— Да пустяки. Хулиганы, — сказал Мазур, воспитанно не напомнив, что минут десять назад мэр этот вопрос уже задавал.

— Да, прискорбно… Нравы, увы, деградировали. Такое тяжкое наследство получили от советской власти… Так вот, господа… (ужасно мэру нравилось слово «господа», с языка слетало чуть ли не ежесекундно). Остается еще одно золотое дно — туризм! — Он плюхнул на стол очередную папку. — Ознакомьтесь…

Мазур пожалел, что здесь нет Светы, оттянувшей бы на себя изрядную часть сего потока.

— Только непосвященному может показаться, что наши места для туризма пропащие, — поведал мэр. — Вы, конечно, спросите, что может быть интересного в тундре? Но тундра тундре рознь, господа! Вы знаете, что именно у нас, согласно некоторым данным, спрятана Золотая Баба? (Мазур, видевший Золотую Бабу воочию, ухмыльнулся про себя.) Вот вам и завлекательный туристский маршрут: «По следам Золотой Бабы». Вот здесь строится гостиница с вертолетной площадкой, куда гостей доставляют вертолетами из порта… Здесь можно проложить круизные маршруты — вездеходы купим, это не бином Ньютона… Дикая тундра, летом все цветет, стаи гусей, олени, аборигены в национальной одежде, упряжки… Наконец, можно поднять дорофеевскую «Веру» — есть уже некоторые наметочки. Музей на корабле — звучит?