Крючок для пираньи

— Слушай, — сказал Мазур. — Я от тебя не требую раскрывать особо потаенные секреты, но можешь ты мне сказать откровенно — здешние милицейские чины не получили ли нечто вроде указания? Не трясти из нас душу? Или что-то вроде? Глаголев, подозреваю, мог договориться…

Начальник здешнего уголовного розыска, здоровяк в капитанском чине, приехав осматривать труп Шишкодремова, доставил Мазуру с Кацубой не так уж много неприятных минут. Мог вцепиться и энергичнее, учитывая, что они были здесь совершеннейшими чужаками, да вдобавок посланными в командировку не могучим банком и не администрацией президента — всего лишь неким научным институтом. По нынешним временам — нечто среднее меж цыганами и челноками, имидж и отношение соответствующие.

А так, в общем, обошлось — без каверзных вопросов, почти без извечной милицейской тяги подозревать всех и вся. Как будто на Мазуре и не висела история с бегством от патруля и скандальным вызволением из цепких лап закона.

— Так я тебе и сказал… — усмехнулся Кацуба одними губами. — Дело, Вова, не в недоверии. А в простой и примитивной истине: если человек уверен, что за спиной у него нет никого и ничего, он от безысходности чудеса делает… Не обиделся?

— Не особенно, — проворчал Мазур. — Меня эта нехитрая теорема частенько по жизни сопровождала…

— Вот и ладушки. Твое дело — ударно работать, а улаживание неприятностей висит на отце-командире. Ты ведь не горишь желанием взвалить на свои плечи сей груз?

— Господи упаси, — искренне сказал Мазур. — Я в армии третий десяток лет, отучился лезть в отцы-командиры…

Кацуба уставился через плечо Мазура округлевшими на секунду глазами, тут же справился с собой, однако вид по-прежнему был такой, словно против некоторых деталей его мужского экстерьера внезапно использовали нехитрое сельскохозяйственное орудие труда. Тихо сказал:

— Оглянись-ка, только не особенно башкой верти… Сиди себе непринужденно, глянул-отвернулся…

Мазур повернулся с ленивым видом. И тоже испытал некоторый шок, подходивший под ту же поговорку.

За столиком неподалеку устраивались двое американцев, с которыми по приезде вышла в коридоре легонькая стычка. С ними была дама. Либо Мазур с Кацубой одновременно стали страдать одной и той же зрительной галлюцинацией (что с медицинской точки зрения решительно невозможно), либо там и в самом деле сидела очаровательная Джен Деспард, стойкий оловянный солдатик из ФБР, которую Мазур не чаял увидеть когда-нибудь в этой жизни (о чем иногда мимолетно сожалел). Те самые темные волосы, осанка, слегка хрипловатый голос…

— Не протирай глазыньки, не надо, — тихо посоветовал Кацуба. — Никуда она не исчезла, так и сидит… Нас, по-моему, еще не срисовала.

— Но это же она…

— Ценное замечание, — кивнул Кацуба. — Если это не она, готов вместо тебя нырять в холодную водичку…

— Что делать будем?

— Честно тебе признаюсь, не представляю, — сказал Кацуба. — С одной стороны, маскироваться мы обязаны только перед согражданами, с другой — притворяться мирными учеными велено перед в с е м и. Приказ красотку Джен не предусматривал. Н-да, коллизия. Меня в таком виде родная мать, льщусь надеждой, не узнает, а вот с тобой хуже… Все!

Слегка повернув голову, Мазур обнаружил, что свалившаяся как снег на голову неведомо откуда и зачем мисс Дженнифер зацепила-таки его взглядом, отвела глаза, снова уставилась с видом человека, добросовестно пытающегося вспомнить, при каких обстоятельствах и когда доводилось лицезреть странно знакомую физиономию…

Узнала, сомнений нет. Наверняка минуту назад они с Кацубой выглядели точно так же. На очаровательном личике в темпе вихря проносится гамма самых разнообразных чувств, — а мысли, ручаться можно, являются зеркальным отражением их собственных мыслей, лихорадочной попыткой в темпе что-то придумать, выбрать линию поведения…

Все это было бы даже смешно. При другом раскладе.

— Срисовала, — констатировал Кацуба.

— Вот именно, — сказал Мазур, снова поворачиваясь к нему. — Как она там?

— Сидит с неописуемым выражением мордашки. Лектор из общества трезвости, у которого во время вдохновенной проповеди перед огромной аудиторией упала из-под полы бутыль самогона. И — вдребезги, со звоном и запахом… Оклемалась немножко. Пока не собирается делиться со спутниками своими впечатлениями и открытиями.

— А они как?

— Они себя ведут, как и положено этнографам, оказавшимся в селении амазонских ндейцев… По совести, друг мой, отсюда следует немедленно улетучиваться. Бежать сломя голову на судно и сообщать по радио наши новости. Однако неизвестно, как она наше поспешное бегство расценит и что из этого выйдет. Послал черт сюрпризец… Ладно, сидим пока. — Он глянул на Мазура с уже знакомой гримасой, за которой обычно следовала какая-нибудь нахальная идея. — Герр Микушевич, а не пригласить ли вам девушку потанцевать? Интересно мне, как она себя поведет…