Изгой

Колоксай смотрел на молодого статного воина, которого всякий тцар с гордостью назвал бы сыном. Щеки Колоксая побледнели, он с мольбой оглянулся на Олега:

— Это... ты не шутишь?

— Я не шучу, — ответил Олег тихо. — Это твой сын.

Кадык Колоксая дернулся. Скиф замер, даже не дышал, его синие глаза не отрывались от лица Колоксая. А Колоксай смотрел на Скифа во все глаза и явно не знал, что сказать, ибо богатырь с ним вровень, та же ширь в плечах, тот же узкий стан, те же яркие синие глаза, только вместо золота на плечи падают волосы черные, как смоль... а он всё ждал увидеть ребенка в колыбели!

Скиф дышал часто, лицо начало дергаться, из блестящих глаз внезапно покатились слезы. Олег увидел, как черты лица воина задрожали, как отражение в озере, а сквозь них проглянуло лицо ребенка с блестящими глазами, полными слез.

Скиф всхлипнул, шагнул, раскинул руки. В помещении раздался его вскрик, мужской и одновременно детский:

— Отец!.. Отец...

Он прижался к груди Колоксая, стараясь стать меньше, поместиться у него на груди, но это все не удавалось, Колоксай выше всего на ладонь, но обхватил отца по-детски жадно и трепетно, всхлипнул, из глаз полились жаркие слезы, но лицо светилось, будто внутри горела свеча.

Колоксай с недоумением погладил крепкого сильного юношу, ровесника. Олег сказал торопливо:

— Колоксай, на земле прошло двадцать лет... У тебя три сына, как и предсказано... Ты обнимаешь самого младшего. Его зовут Скиф. А самый любящий тебя, не побоюсь этого слова... да и Скиф подтвердит!.. самый любящий тебя сын, средний, его зовут Гелон, потратил пять лет на то, чтобы разыскать тебя там... в мире черного солнца, и, как видишь, вытащить снова. Но что мы в коридоре? Пойдемте в зал, пусть зажгут все светильники...

Появился заспанный Окоем, со страхом и потрясением уставился на незнакомца. Ему объяснили, в чем дело, он тут же исчез, а когда все ввалились в зал, там уже горели светильники, слуги расставляли стулья и кресла, несли кувшины с вином.

— Я очнулся, — сказал Колоксай, — в каком-то запущенном и заброшенном храме... Даже не храме, а так, среди руин, развалин. Увидел огни на башнях города, пошел на свет, так и пришел сюда. На воротах едва пустили! Ты говоришь, три сына?

— Три, — повторил Олег. — Два здесь, Гелона сейчас увидишь... А самый старший, Агафирс, остался с Миш. Он полагает, что она была все-таки права... По крайней мере, он избрал ее сторону. Гелон и Скиф ушли.

— А Миш? — спросил Колоксай.

— Все так же молода и красива, — ответил Олег с неловкостью, слишком много боли прозвучало в голосе Колоксая. Похоже, заметили и другие. — Но теперь она передала тцарство Агафирсу. Чем занимается сама? Не знаю, Колоксай. Это была твоя женщина, не моя.

Глава 29

Колоксая усадили за стол, поставили перед ним блюдо с холодным мясом, но на кухне уже спешно разогревали, жарили, пекли, оттуда доносились дразнящие ароматы, даже слышалось шипение мяса на сковородках. Прибежал запыхавшийся слуга из подвала, в руках кувшин со старым вином. Пальцы Колоксая задрожали, он схватил мясо обеими руками, жадно совал в рот, а глаза уже пожирали все, что на столе, словно его терзал голод все эти двадцать лет .

— Жить! — выдохнул он счастливо. — Жить... Как хорошо!

— Наверное, — согласился Олег. — Наверное, это хорошо.

С другой стороны сидел счастливый, как щенок, Скиф, дальше занял место Окоем, глаза его пристально следили за отцом Гелона. Угарч появлялся время от времени, давал распоряжения челяди, потом пришел и скромно сел с краю стола. Он обронил задумчиво:

— Наверное... По крайней мере, ты знаешь.

— Знаю? — удивился Колоксай. — Ничего я не знаю.

— Но ты можешь сравнить.

— Если бы... Но где же Гелон?.. Где мой сын, который сумел... Я хочу задушить его в объятиях!

— Сейчас разбудят, приведут... Наверное, уже разбудили, одевается. Колоксай, свет не знал более мудрого правителя, чем твой средний сын! Я не знаю, как у него получается, но он без магии и насилия создал такую процветающую страну, что народ вот-вот станет возводить ему храмы, как живому богу! Ты можешь гордиться средним сыном...

Прибежал слуга, прокричал взволнованно:

— Гелона в покоях нет!

Угарч предположил:

— Он иногда ночами обходит стражу на воротах, проверяет, чтобы не спали...

Скиф внезапно побелел. Олег бросил на окаменевшее лицо быстрый взгляд, ощутил, как по телу пробежала ледяная волна.

— Коло, — спросил он напряженным голосом, — ты ничего не заметил, когда ощутил себя в нашем мире? Колоксай насторожился: