Бизнес-ланч для Серого Волка

«Тогда бы здесь все выглядело по-другому. Вместо холодного колючего снега – мягкая и сочная трава, возможно, даже с цветами... одуванчики, ромашки. Почему одуванчики считают сорняками? Такие красивые, яркие, покрывают поляну просто-таки ковром. А какие метаморфозы претерпевает этот цветок за короткую жизнь? От ярко-желтого юноши до убеленного сединами, лысеющего старца, еще и припорошенного снегом. Снегом... Чего я о нем вспомнила? Нет, я хочу на опушку, там росли ромашки. Вот я бы погадала – любит или не любит. Кто? Конечно же Никита. Больше никто на ум не приходит... И если выйдет, что «не любит», то это неправильная ромашка, я возьму другую. Они такие холодные и белые, как снег. Снег... Какой еще снег? Кругом кипит жизнь. Лето – это жизнь! Жучки, мошки, бабочки, птицы... Все суетятся, прыгают, летают, не то что в этом ледяном безмолвии... – Аксинья вздрогнула и открыла глаза. – Вот ведь черт! Я замерзаю! Нет! Нет! Нет!»

Она растерла руки, похлопала ладонями по щекам и заставила себя встать.

Много ли еще метров прошла Аксинья перед тем, как упала на спину, раскинув руки, она не знала. Занимался рассвет. Двигаться Ася уже не могла, из глаз потекли слезы бессилия. Она отчетливо понимала, что где-то далеко в цехе полуразрушенной фабрики замерзает человек, которому она обещала помочь. Но вместо того, чтобы выйти к людям, глупо заблудилась. И сейчас больше всего на свете Аксинье захотелось вернуться на ту солнечную поляну, где слышались раскаты грома. Гроза... да, собиралась гроза.

Обледеневшие ресницы Аксиньи дрогнули, и она увидела в светлеющем небе огромные, яркие цветы. Они завораживающе вырастали из маленькой точки до огромного пиона, готового поглотить тебя целиком.

– Салют... – прошептала Ася. – Почему тут салют? Хотя, что я говорю? Совсем мозги отморозила! Ведь Новый год! Люди гуляют... Всю ночь запускают петарды, радуются, пьют шампанское, едят вкусную еду. Как же я хочу спать... Зачем они так шумят? У меня-то нет никакой радости... Стоп! Люди, петарды! Аллилуйя! Я вышла к людям, я не в глухой чаще! Господи, спасибо!

Аксинья собрала последние силы и, пошатываясь, держась за стволы деревьев, пошла на звук петард. Это тоже оказалось весьма сложным, так как Ася уже не чувствовала ног. Последние метры она ползла, замечая, что становится все светлее и светлее, так как деревья росли все реже и реже.

Наконец выползла на опушку и заметила расположенный на пригорке поселок. А здесь, в стороне от домов, многочисленная компания с пластиковыми стаканчиками и воткнутыми прямо в снег бутылками шампанского запускала салют. Каждый громкий хлопок сопровождался криками: «Ура! С Новым годом! Счастья! Любви! Здоровья! Ура!»

Аксинья в отчаянии смотрела на них и понимала, что ни на сантиметр не сдвинет свое онемевшее, окаменевшее тело. Ее разом покинули силы, как только она увидела людей.

Оставалось только кричать, что она, Аксинья, и делала:

– Помогите! Спасите! Люди!

Но она сама себя не слышала. И не оттого, что ее заглушали громкие хлопки и веселые крики. Ася потеряла голос! Так и лежала на снегу, который давно перестала чувствовать, и открывала рот, словно рыба, выброшенная на песок. Глаза застилали слезы обиды.

И тут от общей группы отделилась невысокая фигура. Это была маленькая девочка лет восьми в темном полушубке, брючках и красной шапочке с двумя веселыми кисточками. Она явно смотрела на Асю, и та слабо помахала рукой, привлекая внимание.

Девочка подошла к взрослым и тронула за руку молодую женщину:

– Мама, Снегурочка!

– Снегурочка к другим детям поехала, к тебе же приходил Дед Мороз, – ответила женщина, не поворачивая головы.

– Да вон, смотри! Она вся в снегу! Она вернулась от других детей! – Девочка нетерпеливо приплясывала.

– Где? – Наконец женщина посмотрела в указанном дочкой направлении. – О, господи! Эй! Костик! Гена! Помогите! Смотрите, там женщина!

– Откуда она? Неужели прямо из леса? Бежим! Похоже, что ей нужна помощь! – всполошились все разом.

– Ой, как нужна, – прошептала Ася, протягивая к людям ободранные и замерзшие руки.

Глава 7

– Ну, Царевна-лебедь? Снежная Королева! Как себя чувствуем? – обратился к Аксинье плотный мужчина в криво застегнутом белом халате и с близоруко прищуренными глазами.

Звали его Валерий Степанович, и был он лечащим врачом Аксиньи.

– Я у вас уже трое суток, – пожаловалась она.