След пираньи

Он выругался вслух. Хотелось надавать себе оплеух за то, что вообще осмелился об этом думать и даже взвешивать все «за» и «против». Все от усталости. Но, мать вашу, что же должно было случиться в стране, чтобы верные офицеры Империи допускали для себя такой вариант даже в мыслях!..

– Он действительно офицер? – спросила Джен, успевшая к тому времени выслушать в кратком изложении отчет о происшедшем.

– Не сомневаюсь, – сказал Мазур. – Мы друг друга нюхом чуем, как собаки…

Показалось, она непременно отпустит какое-нибудь язвительное замечание о русских нравах. Мазур приготовился ответить откровенным хамством. Однако Джен, помолчав, вдруг сказала:

– Надо же, как похоже…

– На что? – На то, что у нас в южных штатах случается с мексиканскими нелегалами, – задумчиво призналась она. – «Мокрые спины», слышал?

– Ага.

– Косяками идут через границу и попадают в лапы к предприимчивым ребятам. Конечно, до такого размаха – колючая проволока, частные тюрьмы – у нас никогда не допустят, но и общего больше, чем поначалу кажется…

– Ты детективы читаешь? – спросил Мазур.

– Изредка.

– Ле Карре?

– Только «Лудильщик, портной, солдат, шпион».

– Жаль, – сказал Мазур. – У него есть романчик с великолепным, я считаю, названием. «Зеркальная война». Если попадется, пробеги на досуге. Нет ни хороших парней, ни плохих. Есть отражение в зеркале. И не надо мне опять твердить про американские свободы и перечислять поправки к конституции, очень тебя прошу…

Она вздохнула, кивнула едва заметно. Хороший признак – с недельку назад обязательно бы устроила дискуссию на предмет безусловного превосходства американских свобод. Бледно улыбнулась:

– Чего доброго, ты меня скоро коммунисткой сделаешь…

– Ерунда, – сказал Мазур. – Чтобы тебя сделать коммунисткой, надо самому быть коммунистом, а я себя ни в чем таком не замечал… Просто ты у меня в конце концов накрепко усвоишь парочку простых житейских истин. Жизнь – это выбор наименьшего из зол. И не более того. Вот и вся премудрость, что бы там ни твердили философы с обеих сторон, отрабатывающие жирные гонорары.

– А как это согласуется с христианским взглядом на мир?

– Не знаю, честное слово, – сказал Мазур. – Наверное, плоховато согласуется. Вовсе даже не согласуется. Но я, с прискорбием должен признать, никудышный христианин. А ты?

– Аналогично, – пожала она плечами. – Отец меня водил к методистам, но мать вообще ни в какую церковь не ходила. А там и отец рассорился с методистами, но ни к кому другому не прибился… Как думаешь, хорошо это или плохо, что мы с тобой такие? – А черт его знает, – сказал Мазур. – Я же тебе не гуру. Что, начала ощущать… – он помолчал, не зная, какое слово и подобрать. – Позывы?

– Как тебе сказать… – протянула она. – Здесь, в этих ваших лесах, постепенно понимаешь, какой ты крохотный, и какая огромная планета. – Джен приостановилась, огляделась вокруг. – А знаешь, что самое жуткое? Если вдруг случится какой-нибудь катаклизм, не ядерная война, а просто катаклизм… Все исчезнет: и небоскребы Манхэттена, и мост Золотые ворота, и ваш Кремль, и «Шаттлы» с мыса Канаверал – а здесь все останется в точности таким же. Как будто никогда и не было человека.

– Я тебя поздравляю, – сказал Мазур. – Еще неделя странствий – и ты начнешь понимать, отчего именно русская душа испокон веку считается загадочной. Станешь загадочным посреди таких просторов.

– Пожалуй…

– Если поймешь русскую душу, сделаешь карьеру. Перейдешь в ЦРУ, лекции будешь читать…

– А ты меня и в самом деле изнасиловал бы?

– Тьфу ты, – сказал Мазур, сбившись с шага. – Если иностранец еще способен когда-нибудь понять русскую душу, то женскую логику понять немыслимо…

– Нет, правда?

– А что, хочется?

Она возмущенно замолчала, и они долго шли локоть к локтю в напряженной тишине. Чтобы разрядить обстановку, Мазур спросил:

– А как насчет Нью-Гэмпшира? Рэмпол и Дреймен там победили на первичных?

– Вот то-то и оно, – сказала Джен. – Помимо всего прочего… – и спохватилась: – А ты откуда знаешь про…

Мазур досадливо поморщился:

– Пойми ты наконец, что мы не встречаем на улицах медведей и тостер с кофемолкой не перепутаем…

Была в американских предвыборных играх некая полумистическая закономерность: кандидат в президенты, получивший большинство голосов на первичных выборах в штате Нью-Гэмпшир, с железной непреложностью обосновывался вскоре в Белом Доме. За последние полсотни лет нашлось одно-единственное исключение, как водится, лишь подтвердившее правило…