След пираньи

– С недоброжелателями у него давно установилось нечто вроде вооруженного нейтралитета, – сказал Глаголев. – В том смысле, что враждующие стороны воздерживаются от покушений на, если можно так выразиться, полководцев противника. Там свои правила игры, продиктованные житейской необходимостью. Между прочим, после покушения Бортко не предпринял ровным счетом никаких репрессий против подопечного элемента, что на него совершенно не похоже. Когда в прошлом году подстрелили его лейтенанта, город сутки стоял на ушах… Нет, он прекрасно знает, с какой стороны целили.

– А вы знаете? – спросил Мазур.

– Не знаю пока, – сказал Глаголев. – Ясно только, что вокруг вашей «Заимки» замельтешила масса народа, а «Заимка», надо понимать, сопротивляется… Элегантно, я бы сказал, отбивается. Вы шантарские газеты читаете?

– Каюсь, и не заглядываю.

– Кацуба, продемонстрируй.

Майор вытянул из лежавшей с ним рядом папочки довольно толстую газету – цветные фотографии, заголовки в три краски, название «Шантарский скандалист» выполнено вычурными буквами и пониже, шрифтом помельче, но столь же заковыристым, продублировано на английском.

– Новый бульварный орган, – прокомментировал Кацуба. – Второй номер – точнее, третий, потому что две недели назад был нулевой. Ознакомься. Сегодняшний. Тираж еще не отшлепали, ребята его из типографии увели… Данный номерок, конечно, не тираж.

Мазур бегло проглядел заголовки: «Инопланетяне над Елкино!», «Спит ли губернатор с Зоенькой Клименко?», «Милиционер-вампир!», «Студентки ударили ножом восемнадцать раз!».

– На четвертой странице полюбопытствуй, – хмуро сказал Кацуба. – Где заголовочек «Спецназ почти не виден».

Мазур зашуршал плотными страницами. На четвертой и на пятой, под растянувшимся во всю ширь развернутой газеты помянутым заголовком (выполненным готическим шрифтом с истекающими кровью буквами) в глаза прежде всего бросались яркие фотографии – зверские морды, перекошенные в крике и размалеванные черными полосами, устрашающего вида штык-ножи, блистающие во всей красе на переднем плане, дюжие молодцы в пятнистых комбинезонах старательно лупят друг друга по челюсти толстенными подошвами ботинок, выкручивают конечности, резвятся на полосе препятствий, старательно минируют какую-то стену…

Мазур присмотрелся:

– Туфта. Вот это вообще никакой не спецназ – голландские мотострелки на учениях. А это – стандартный штык к «Стэнам» и винтовке номер четыре, в спецназе из-за громоздкости и полной устарелости не используется…

– Это мы сами знаем, – поморщился Глаголев. – Вчитайтесь в текст, это гораздо любопытнее…

– Пожалуй… – сквозь зубы сказал Мазур, пробежав первые же абзацы.

Автор, именовавшийся с крестьянской простотой Арчибальд Икс, пространно повествовал о некоем засекреченном объекте, в самые что ни на есть застойные времена бесцеремонно возведенном в живописнейшем местечке, в тайге, на берегу Шантарского водохранилища, где следовало бы устроить детский сад или иное заведение, служившее бы народу, однако коварные партократы и здесь показали свой волчий норов, оттягав у трудового народа угодья и передав их медноголовой военщине, тут же поспешившей приспособить подарок для самых низменных целей и бесповоротно нанеся ущерб окружающей среде, вплоть до реликтовых сосен, на которых пьяные военные вырезали штыками сначала похабные, а впоследствии и антиперестроечные лозунги. Полунамеками и звучными фразами рассказывалось о таинственных, крохотных подводных лодках, замеченных в прилегающих водах, о неназванных по фамилиям мирных рыболовах, чью лодочку, дрейфовавшую в полукилометре от берега, перевернуло взрывом, о бедных старшеклассницах, обманом завлеченных на базу и злодейски загнанных в сауну к похотливым генералам. Словом, смесь сенсационной болтовни и душевной боли за прекрасные угодья, оскверненные военщиной. В самом конце Арчибальд Икс недвусмысленно намекал, что на базе, вполне возможно, хранится ядерное оружие, и миллионному городу следовало бы всерьез обеспокоиться столь страшной и явной опасностью, нависшей над Шантарском. В качестве доказательств похотливости генералов прилагалось фото женской задницы, украшенной то ли татуировкой, то ли просто надписью: «Слава Советской Армии», а байка о ядерном оружии подкреплялась снимком некой смутно различимой, но внушительной цистерны, покоившейся на прицепе «Урагана».