След пираньи

Тайга становилась гуще. Мазур остановился, лишь убедившись, что в пределах видимости не осталось ни единой змеи. Опустил девушку в мох, взялся сначала за фляжку со спиртом, но тут же передумал и полез за аптечкой. Распахнув алюминиевый футляр, пробежался кончиками пальцев по рядку шприцев, трубочек с таблетками, прочих причиндалов, словно пианист по клавишам. И решительно вынул из гнезда шприц-тюбик с четкой красной маркировкой: «Прилив-2», снял с иглы пластмассовый колпачок. Расстегнул пуговицу у запястья, умело вогнал иглу в локтевую вену, старательно выдавил тюбик. Джен сейчас была идеальной пациенткой – лежала трупом, не воспрепятствовав и жестом, чуть пошевелилась, когда игла входила в вену, но тут же обмякла.

Закурив, Мазур присел рядом на корточки, прекрасно зная, что результата ждать недолго. Первую сигарету высосал в полдюжины затяжек, вторую уже смаковал. Ситуация его не радовала, но и для печалей нет поводов. Маршрут должен был пролегать по довольно диким местам – в сторону Южной Якутии и Транссибирской магистрали, в краях, не обремененных ни золотом, ни человеческим жильем, ни даже лагерями, по крайней мере в радиусе километров двухсот. Натолкнуться здесь можно лишь на случайного охотника или браконьера-рыболова.

Аккуратно сунул в мох окурок, покосился на девушку. Спросил:

– Глоточек спирта, леди?

– Не надо, – ответила она уже довольно ровным голосом, села. Щеки раскраснелись, зрачки заметно расширены. – Что ты мне впрыснул? Горячая волна идет, до кончиков пальцев…

– А голова?

Она помотала головой, потерла виски:

– А голова совершенно пустая, даже удивительно. На все мне сейчас плевать… Это наркотик?

– Ну что ты, – сказал Мазур. – Совершенно безобидная штука. Вот только ты у меня сейчас попрешь по тайге, как молодой и грациозный мустанг…

– Самое смешное, что я этому вполне верю… – Она встала, потрясла опущенными руками. – Отвернись, я прогуляюсь поодаль…

Мазур ухмыльнулся, сидя к ней спиной. Вообще-то, «Прилив» так назван не без своеобразного юмора, издавна присущего разработчикам всевозможного снаряжения для всевозможных спецназов. Коли по правде, это наркотик, на пару часов превращающий человека если не в супермена, то уж в неутомимого путника, способного отмахать приличный конец – и, самое главное, не свалиться потом в «ломке», когда минет искусственная эйфория. Есть там и побочный эффект, в данном случае как нельзя более пригодный – болтливость с легкой заторможенностью сдерживающих центров. Не пантопон, но нечто близкое. И потому рекомендуется употреблять исключительно в кругу тех, кому ты всецело доверяешь, – мало ли что они могут услышать. И, что особенно ценно, хитрая микстурка, хоть вводи ее в кровь литрами, не дает привыкания. Как наркотик, этот препарат пользовался бы поистине бешеным спросом, одна беда – он так сложен в приготовлении, что каждый тюбик ценится дороже золота, мало-мальски массовое производство невозможно, разве что для узкого круга миллионеров. Или тех, за кем стоит государство, традиционно плюющее на любые затраты, когда речь идет о тех, кто продолжает политику весьма специфическими средствами, не упомянутыми в классическом афоризме Клаузевица…

Вернулась Джен, бодрая, как слопавший полпуда сырого мяса молодой тигренок. Душа радовалась, на нее глядя.

– Положительно, это наркотик, – сказала она, нетерпеливо притопывая. – В колледже, был момент, пробовала всякую гадость ради эксперимента – очень похоже, знаешь ли… Наркотик?

– Нечто вроде, – сказал Мазур. – Не беспокойся, не привыкнешь… А что ты там пробовала?

– Все легкое. Снежок, «дикую хризантему», «бешеную лошадку»… Ну, не пора ли трогаться?

– Самая пора, – хмыкнул Мазур, вставая. – Пошли… А как на это все смотрит прокурор? Суровый босс? – Ну, это давно было, я же сказала, ради эксперимента. Вовсе даже не втягивалась. Сначала, когда уезжаешь от родителей, хочется быть свободной, все на свете испробовать…

– Как насчет секса?

– Ну, естественно! – лихо ответила она, бодренько шагая рядом. – И белые бывали, и черные, однажды переспала с девушкой, вот только повторять что-то не было желания, хоть и не скажу, будто мне это не понравилось…

– У меня было впечатление, что в ЦРУ насчет наркотиков весьма строго. Вышибают моментально…

– При чем тут ЦРУ? – искренне удивилась она. – Я же говорю: все было давно, все эксперименты. Когда закончила колледж, была невыносимо респектабельной яппи, с репутацией недотроги и крайне целеустремленной юной дамы, мечтающей о карьере. Не исключено, из-за такой репутации они на меня и вышли, все тесты прошла прекрасно… Правда, дальше были колебания, в конце концов, ФБР, как потом и оказалось, больше напоминает обычную бюрократическую контору, чем питомник джеймсов бондов…