Князь Рус

Руки дрожали, он дважды ронял ящики, сундуки. Сердце колотилось, как будто собиралось взорваться, тело раскачивало, в ушах шумела кровь. Но что может быть такое же могучее, как честь и слава? Подлый народ. Непонятный народ. Такой же странный народ. Не как все.

Выругавшись, он швырнул тюк с тряпками на землю. Двое челядинцев проводили испуганно-настороженными взглядами, когда он побежал на крыльцо.

Соломон бродил по опустевшей комнате, обеими руками прижимал к груди свертки бумаг. В комнате был разгром, вроде того, как если бы ворвались скифы на конях.

– Ребе… – выдохнул Рус.

Соломон вздрогнул, словно его разбудили от сладкого сна. На лице проступила виноватая улыбка.

– Прости… Здесь прошла вся моя жизнь. Для человека в моем возрасте уже непросто менять жилище. Я вроде бы взял все… и все же как будто что-то оставил очень важное!.. Там все готово? Я уже иду.

Рус загородил ему дорогу:

– Погоди. Мой волхв сказал, что зима ударит ранняя и очень морозная. Твое племя может замерзнуть по дороге.

Соломон стоял растерянный, глаза были отсутствующие. Рус заговорил настойчивее:

– Послушай! Я не хочу гибели ни своих людей, ни твоих. Давай сделаем по-другому. Пусть твой народ остается на эту зиму в этом граде. А уже весной, когда снег сойдет и дороги подсохнут, можно будет и отправляться.

Соломон вздрогнул, в глазах появилось недоверие. Потом Русу на миг показалось, что промелькнула тень отвращения. Он без сил опустился на широкую скамью, книги все еще прижимал к груди.

– Тебе было нелегко сказать такое, – проговорил он сиплым голосом. – Но еще труднее мне будет ответить «да». Хоть мы и на краю гибели, но наш бог запрещает нам смешиваться с другими народами. Он тут же оставит нас!

Рус сказал громче:

– Подумай, ребе. А вдруг по нашим следам идет погоня? Они могут с наскока взять этот град, а потом погнаться за вами…

– А мы им зачем?

– Дабы убедиться, что никто не ушел с вами. А настигнув, все равно истребят: недаром же, мол, гонялись? Это закон войны, сам знаешь. А если останемся все здесь, то с вашими знаниями града и потайных мест и с нашими топорами мы защитим эти земли!

В дверь заглядывали, там нарастал говор. Соломон, не поворачиваясь, велел громко:

– Пейсах, быстро беги за старейшинами. Мы должны перед Исходом… поговорить. Пусть соберутся все. Это очень важно!

Глава 17

Троих пришлось снимать с повозок, а один уже выехал за городские врата. Конники Руса догнали, но Аарон, это его домочадцы покидали город первыми, уперся, пришлось уговаривать посланным Соломоном иудеям.

Они собрались в доме Соломона. По слову Руса доставили Корнилу. Волхв недоумевал, а Рус сказал ему горячим шепотом:

– Я предложил им перезимовать. Понял? Я не хочу, чтобы они замерзли в дороге!

Корнило, к великому облегчению Руса, кивнул. В глазах волхва было понимание и сочувствие. Рус надеялся, что волхв истолкует его заботу об иудеях всего лишь как желание спасти Ис, она тоже уезжает с иудеями, но Корнило сказал неожиданно:

– У нас сложили головы лучшие воины. Да и у них ­тоже…

Он умолк, Рус спросил быстро:

– Ну и что?

– Я говорю, – замялся Корнило, – что иудеи, хоть и тупой народ, но сумели накопить кое-какие мелочи по части врачевания… Да и сады у них, я таких даже в наших теплых краях не зрел. Да и разное всякое знают… Без пользы нам, но все-таки интересно.

Рус спросил настороженно:

– Ты это к чему речешь?

Корнило отступил, давая дорогу дряхлым старцам. Их вели под руки в дом, те опасливо посматривали на громадных скифов.

– Да так, – ответил он неопределенно. – Если, смекаю, за зиму не успеем все от них перенять… то пусть и дольше останутся. А что? Не облезем.

Сердце Руса колотилось так отчаянно, что стало трудно дышать. Кровь бросилась в голову, заломило виски. Все уже уселись за большим столом, слуги исчезли. Соломон вопросительно смотрел на скифов. Рус кивнул, быстро сел на лавку. Все взгляды были обращены на него. Он откашлялся, впервые в жизни чувствуя такое смущение, в то же время кровь гремела в ушах, он старался сдержать голос, что дрожал и куда-то торопился:

– Я предлагаю вам… остаться на эту зиму. Лучше ехать весной, когда земля подсохнет. А еще лучше остаться дольше… намного дольше! Да что я говорю… Рука не дрожит, когда вздымаешь залитый кровью меч, когда рубишь и вырываешь сердца, а сейчас… Что вяжет мой язык так люто? Почему не могу сказать, что мы сгубили в кровавой резне лучших воинов. Ваших и наших. Конечно, и мы, и вы знали похуже времена. Ваше племя пошло от единственной пары, и наше – тоже. Но сейчас могут по нашим следам прийти недобрые. И второй раз уцелеть уже не удастся. Если же мы объединим наши племена… а почему нет?.. смешаем нашу кровь… ну, пусть не сразу!.. сможем выстоять против всего мира.