Князь Рус

– А что говорят боги мне?

– Ничего.

– Совсем?

– Вроде даже боятся. Да и до того ли? Ясно, что с тобой идти некому.

Со стороны людей Леха взревели трубы. С пьяным хохотом целая толпа пустилась в пляс. Багровые языки пламени выхватывали из черноты ночи нелепо скачущие фигуры.

– Некому… – прошептал Рус убито.

Слева он ощутил горячее плечо Ис, а справа его толкнул Сова. Моряна громко фыркнула.

– Ты не один, – сказал Сова серьезно. – Великий народ может статься даже из единой пары людей. А с тобой идут по крайней мере две женщины, Ис и Моряна. Да Заринка тебе предана, она любит тебя. Чеха и Леха тоже любит, но их больше уважает, чем любит. Зато за тобой пойдет, куда поведешь.

А Ерш сказал чересчур серьезно:

– Мы с Совой поможем тебе создавать новое племя. Я буду трудиться дни и ночи в поте лица своего, а Сова обещал подле нас факел держать…

Сова зарычал, Ерш с притворным испугом спрятался за спину Моряны.

Рус поинтересовался сдержанно:

– Сова, ты со мной?

– Мог бы не спрашивать, – ответил Сова осуждающе.

В голосе бывшего воеводы прозвучало раздраженное высокомерие. Как можно усомниться в его верности долгу чести? Но Рус уловил, как в душе просыпается несвойственная ему ранее подозрительность.

И когда почти под утро увидел, как из повозки Совы выскользнула Заринка, воровато оправляя платье, лишь стиснул челюсти.

У Совы могут быть и не столь благородные причины.

От шатра Чеха дико и страшно прокричал петух. Он один уцелел в походе, его берегли пуще глаза. Он знал, что отгоняет злых духов, по его крику восходит солнце, что иначе и не стронется с места в своем подземном царстве, видел, как по его воле по всему стану поднимается народ, и потому орал, как опытный воевода, хорошо зная себе цену.

Рус видел, как Чех рассыпал воинов в разные концы. Там уже ржали кони, скрипели колеса. Большинство мужчин и женщин еще не ложились, а подростки после короткого сна бросились ловить и запрягать коней и волов.

Рус оглядел покрасневшими глазами друзей. Вокруг костра все еще сидели Бугай, Моряна, Сова, Шатун, даже Ис, впервые допущенная в воинский круг. Чаша с хмельным вином ходила по кругу.

– Я пойду, – сказал он тяжело. – Нельзя, чтобы братья ушли вот так…

Его провожали сочувствующими взорами. Когда скрылся в толчее народа, коней, Бугай пророкотал:

– К полудню тут будет пустое место…

Сова кивнул, а Ерш сказал задиристо:

– Да, Бугай, меня ты оскорбил – ладно, прощу. Но ты и себя назвал пустым местом.

Бугай хмурился, смотрел подозрительно, старался понять больно хитрую речь, а Моряна, что не поняла тоже, бухнула тяжелым голосом:

– Раньше. Все спешат уйти. Впереди обещаны, ты ж слышал сам, молочные реки с кисельными берегами!

Ис молчала, держалась как можно тише и незаметнее. Понятно, что допустили к людям только сейчас, когда у костра осталось так много пустого места. Когда чашу передавали ей, она только прикасалась губами к краю, протягивала с поклоном Моряне, та как гора восседала рядом. От воительницы пахло мужским потом и запахом свежей крови. С пояса свисала свежесодранная шкурка мелкого зверька.

Глава 15

Чех резко обернулся на стук шагов, все такой же чуткий и настороженный, как в лесу. В синих глазах мелькнуло смущение, но руки раскинул с самым сердечным видом:

– Рус!

Они обнялись, застыли. Рус прижимался к могучей груди брата, и хотя не уступал ни по росту, ни по мощи рук, но чувствовал себя слабым и потерянным рядом с могучим и всегда все знающим, уверенным братом.

Внезапно широкие твердые ладони мощно хлопнули их по плечам. Лех обнял обоих, сдавил, его горячее дыхание обожгло им щеки:

– Чех, Рус… Я люблю вас.

– Боги жаждут, – сказал Чех сдавленным голосом. – Это наша им жертва!

– И наши отцы-деды зрят, – закончил Лех.

Их объятие распалось. Молча смотрели друг на друга, жадно и тоскующе, запоминали лица братьев, а за спинами нарастал конский топот, рев скота, голоса. Полог с треском распахнулся. Верхом на диковатом коне, что не желал оставаться на месте, сидел рослый воин. Он всмотрелся в темноту, крикнул отрывистым голосом:

– Чех, все собраны! Веди.

Видно было, как подбежали отроки в поводу с белым оседланным конем. Чех вздохнул, хлопнул братьев по плечам. Отстранился, через мгновение был уже в седле своего жеребца. Конь пошел в галоп, Чех крикнул, и подводы пришли в движение. Конники поскакали вперед.