Чаша любви

Большой палец Кухулина продолжал ласкать ее шею, но сам он не двигался, пока Бригид гладила его по голой груди и плечам, а потом снимала с него рубашку. Несколькими быстрыми движениями она раздела его до талии. Воин вздрогнул.

 – Тебе холодно? – еле слышно спросила Бригид.

 – Нет! – вырвался у него наполовину смех, наполовину стон.

Она встретилась с ним глазами и увидела, что их бирюзовые глубины потемнели до лазури бурного океана.

 – Мне нравится прикасаться к твоей груди. Она твердая и сильная. – Охотница замолчала, провела кончиками пальцев по сморщившимся соскам Кухулина и заметила, что это прикосновение заставило его чаще задышать. – Ах, – выдохнула она. – Кровь кентавра выдала себя. Ты знаешь, что соски – одна из самых чувствительных частей нашего тела? – Жена продолжала круговыми движениями ласкать мужа.

 – Нет, я... – Его тело дернулось, а слова прервались стоном, когда она наклонилась и провела языком по соску.

Бригид подняла лицо. Кухулин встал на колени, прижался к ней обнаженной грудью и впился в ее губы. Она страстно открыла рот и приняла его язык. Воин говорил, что его притягивает жар ее тела, но и охотнице было приятно, заманчиво ощущать его теплую, твердую обнаженную кожу. Жена исследовала широкую спину мужа, пока их губы узнавали тайны друг друга. Затем его жесткая ладонь оказалась у нее под жилеткой и прижалась к голой груди. Пришла очередь Бригид стонать и задыхаться, потому что Кухулин играл ее чувствительным соском. Когда он стал целовать ей грудь, она выгнулась, закрыла глаза и забыла обо всем, кроме его губ, языка и зубов.

Когда их губы снова соединились, кентаврийка повела плечами, сбрасывая жилетку, и прижалась горячей грудью к его мощному торсу. Тела обоих были скользкими от пота.

«Во имя Богини, я хочу его! Не могу вспомнить, чтобы в жизни желала кого-нибудь сильнее. Он заставил меня чувствовать себя живой, плавиться в его руках. Я все больше и больше жажду его».

Рука Бригид соскользнула со спины Кухулина на талию и ниже. Ее глаза резко распахнулись от удивления, когда она ощутила твердые ягодицы.

«Что я делаю? Я совсем забыла, что он не кентавр и ничего не может сделать, чтобы потушить неистовый огонь, который разжигают во мне его прикосновения».

Муж почувствовал мгновенное изменение в теле жены, прервал поцелуй, слегка отодвинулся и посмотрел ей в глаза. То, что он там увидел, заставило его провести дрожащей рукой по волосам. Кухулин с очевидным усилием попытался отдышаться.

 – Я забыла, что ты не можешь, потому что ты только... что мы... – пробормотала она, глядя ему в лицо, на котором появилось явное выражение боли и обиды.

 – Прости. Я не подумал, – сказал он таким же плоским и невыразительным голосом, каким внезапно стало его лицо.

 – Нет, Ку. Я имела в виду...

Воин не дал ей договорить. Он вскочил на ноги, схватил с земли рубашку и натянул ее быстрыми судорожными движениями.

 – Костер почти погас. Нам нужен еще хворост. Я принесу, – Не взглянув на Бригид, он повернулся и направился в лес.

Охотница прижала руку к груди, где сердце колотилось о ребра, словно пойманная птица о решетки клетки, и принялась клясть себя последними словами.

«Замечательно! Ситуация и так достаточно трудная, а я еще и оскорбила его».

Кухулин нарочно тянул время, чтобы не возвращаться на стоянку. Он чувствовал себя дураком, причем не простым, а возбужденным и разочарованным.

«Что, во имя всех уровней иного мира, я собирался делать? Неужели я и вправду думал, что займусь любовью с кентаврийкой? Нет. В этом-то и проблема. Я вообще ни о чем не думал. Ее кожа, жар, вкус и запах!.. Все это подействовало на меня как гипноз. Я перестал думать, просто хотел, чтобы она привыкла к моим прикосновениям, словно Бригид – дикая кобылица, которую надо приручить. Если я назову себя дураком, то это будет самое мягкое слово. Бригид не кобылица, а страстная охотница. Ей нужен сильный мужчина-кентавр, который мог бы утолить ее страсть. Но я всего лишь человек. Она ясно дала мне это понять. И что теперь?»

 Кухулин знал наверняка лишь то, что он ее не покинет. Воин прислушался к своему сердцу. Он оставался с ней не только потому, что дал ей клятву перед матерью, кланом и Богиней. Сын Избранной хотел остаться с Бригид. Выше желания обладать ею физически для него была преданность, основанная на дружбе и уважении. Он так ей и сказал. Потом их отношения превратились в нечто большее. Воин полюбил охотницу. Это было так просто и все усложняло.