Чаша любви

«Моим вернейшим союзником и самым сильным врагом оказалась я сама. Принимая в себя силу верховной шаманки, я выпью то, что развратило мать. Эта вероятная порочность скрывается внутри меня. Я родилась вместе с духовными дарами Майрерад».

 – Это знание может парализовать тебя, – сказала Богиня. – Согласись с тем, что мать – часть тебя. Пойми, что ты не только вбираешь в себя ее силу, но и должна бороться со слабостями, которые и твои тоже.

Бригид отвернулась от бассейна, взглянула в глаза Эпоне и спросила:

 – Почему ты позволяешь той особе, внутри которой живет порок, пить из твоей чаши?

 – Я даю своим детям свободу воли, – ласково улыбнулась Богиня. – Это самый великий дар, но бок о бок со свободой идут как боль и зло, так и любовь и храбрость. Великое добро невозможно без великого зла. Одно не может существовать без другого. – Она коснулась лица Бригид с материнской нежностью, от которой глаза кентаврийки наполнились слезами. – Дитя, выбрать порок не означает осуществить его. Всегда помни, что я верю в добро, живущее в тебе.

 – Спасибо, – прошептала охотница.

Потом Бригид обхватила рукой толстую ножку чаши, опустила ее в бассейн и стала пить живую воду. Великая Богиня и Кухулин смотрели на нее.

Сила захлестнула тело кентаврийки. Несмотря на хаос, царящий в нем, она почувствовала, что ее мысли распутались и развернулись. Бригид была сразу землей и небом, луной, солнцем и звездами. Она увидела, что все на свете имеет душу и находится во взаимосвязи. Понятия реального и нереального растянулись и изогнулись в ней. Охотница как-то по-новому поняла, что царство духа и материальный мир – точки на гибкой ветке, которую можно согнуть, скрутить и переплести так, чтобы они встретились и стали единым целым.

«Вот как я буду менять форму тела, чтобы заниматься любовью с Кухулином. Я просто согну реальность», – пронеслась мысль сквозь шум в голове.

Бригид пришла в себя. Она несколько раз моргнула и увидела, что стоит в роще Богини около священного бассейна и держит в руках чашу Эпоны.

 – Бригид?.. – Рядом с ней очутился сильно побледневший Кухулин и беспокойно взглянул на кентаврийку.

 – Все хорошо, – уверила она его, улыбнулась и низко склонилась перед Богиней: – Благодарю тебя за великий дар, Эпона.

 – Надеюсь, ты будешь использовать его разумно, дитя. – Богиня взяла Бригид за подбородок, приподняла ее лицо и улыбнулась им обоим. – Теперь вам пора возвращаться. Вы были правы, когда спешили. Время не ждет, а вам еще многое предстоит сделать.

Эпона хлопнула в ладоши – и земля ушла из-под ног Бригид и Кухулина. Они парили в воздухе, спускаясь по спирали, раскручивающейся налево.

Мощный голос Эпоны бережно поддерживал их души, омывал теплом и любовью:

«Помните, что мое благословение с вами, дети мои...»

47

 Возвращаться обратно в тела было далеко не таким легким делом, как выходить из них. Бригид задохнулась, закашлялась и изо всех сил попыталась сдержать тошноту.

 – Вот, попей. Это помогает.

Кухулин поднес к ее губам бурдюк. Она повиновалась и стала жадно пить. Как только вино разнесло тепло по всему телу, охотница почувствовала, что дрожь прекратилась и тошнота отступила.

 – Теперь ты. – Жена перевела дух и вручила мужу бурдюк, чтобы он тоже мог напиться.

 – Мой отец всегда был очень бледным после такого путешествия, – сказал воин, напившись. – Но он объяснил, что все будет не так плохо, если сразу же после возвращения духа в тело что-нибудь съесть и выпить.

Пока он говорил, Бригид взяла по куску хлеба и сыра, разломила их и дала половину Кухулину.

Он благодарно улыбнулся и продолжил:

 – Когда в следующий раз увижу папу, скажу ему, что слова «не так плохо» не могут в полной мере описать то, что чувствуешь, когда тебя швыряют в твое же тело.

 – Лучше поблагодари его за то, что ты догадался держать еду наготове, наслушавшись таких рассказов.

Бригид откусила хлеб, нахмурилась, потом понюхала сыр, посмотрела на Кухулина и увидела, что он делает то же самое.

 – Еда испортилась, – сказал воин.

 – Хлеб зачерствел, а сыр наполовину покрылся плесенью.

Они непонимающе поглядели друг на друга.

 – Я оставил висеть на дереве кусок оленины.

Он снова приложился к вину, потом поднялся на ноги и пошатнулся. Бригид тоже приподнялась и с неудовольствием ощутила, что ее ноги дрожат, а мощные мускулы подрагивают.