Чаша любви

 – Ты... ты и об этом знаешь? – Эти слова вырвались машинально, и Бригид тут же почувствовала себя ужасно глупо.

«Опять!.. Конечно, Избранная Эпоны знает о моей связи с духами животных».

 – Нет ничего постыдного в том, чтобы использовать дары Эпоны, – твердо проговорила Этейн.

 – Я не стыжусь своего дара, – возразила кентаврийка, желая, чтобы Избранная правильно ее поняла. – Я стыжусь того, как моя семья использует дары Богини. Я не хотела бы походить на... – Она замолчала.

 – Продолжай, дитя. Ты можешь сказать об этом. – Взгляд жрицы был добрым, материнским, понимающим.

 – Я не хочу быть похожей на мою мать, – выпалила Бригид.

 – Ты когда-нибудь думала, что можно напоминать ее тем, чем ты так же богато одарена, и отличаться в том, каким образом ты хочешь использовать эти дары?

 – Да! Именно поэтому я использую только мою связь с духами животных. До недавних пор я даже не подозревала, что располагаю чем-то еще.

 – Но у тебя есть нечто большее, чем обычная связь с духами животных. Разве то, что ты от этого отказалась, не победа для твоей матери?

 – Я никогда не думала об этом так.

Бригид отчетливо услышала жесткий голос матери: «Как и полагается, ты станешь после меня верховной шаманкой или же будешь ничем».

 – Наверное, тебе стоит этим заняться. Не беспокойся о том, что не сможешь сразу найти дух Ку. Когда ты будешь готова, он придет к тебе.

 – А что потом? – вырвалось у Бригид, взволнованной словами Этейн.

 – Ты узнаешь, дитя, что его вернет. Я уверена в этом, как и в твоих способностях, Бригид.

Этейн улыбнулась, развернула кобылицу, направила ее в сторону повозок и с небрежным изяществом понеслась прочь, оставляя Бригид наедине с шелковым носовым платком и вопросами, не получившими ответов.

26

 Ей нравился рассеянный свет, проникающий в лес сразу же после восхода или сейчас, когда солнце почти седо. Связь между рассветом и закатом походила на монету с двумя лицевыми сторонами, одинаковыми, но разъединенными, похожими, но не идентичными.

«В том, что эти две вещи отражают друг друга, есть простота и справедливость. Они начинаются и заканчиваются. Затем все повторяется в другой части великого жизненного круга».

Эти мысли умиротворяли Бригид. Такова была одна из причин, по которым она предпочитала охотиться в начале и конце дня.

 – Бригид!

Охотница вздохнула.

 – Бригид!

Она покрутила шеей, пытаясь расслабить напряженный затылок.

 – Лучше подойди к нему. Ты ведь знаешь, мальчишка не оставит тебя в покое, – сказал Ку.

 – Лайэм ранен. Ему надо лежать тихо и оставаться там, где он есть, – твердо возразила кентаврийка.

 – Бри-и-гид!

Укутанная в золотой шелк, вся в драгоценностях, Этейн поистине выглядела Избранной Эпосы. На серебристой кобылице она подскакала к голове колонны, где ехали ее сын и охотница.

 – Ученик зовет тебя.

 – Знаю, – сквозь зубы процедила Бригид, с трудом выдерживая вежливость в разговоре.

 – Поверь слову матери. Если его игнорировать, то он не отстанет, – сказала Возлюбленная Эпоны.

Ее кобылица громко фыркнула, соглашаясь.

 – Возвращайся и поговори с ним, – предложил Ку. – Это единственный способ снова остаться в тишине и покое. Только напомни мальчишке, что мы почти приехали. Скоро ему будет чем заняться и без тебя.

 – Тебе легко говорить, – проворчала Бригид. – У тебя нет надоедливого крылатого ученика, день и ночь вопящего твое имя.

 – Он просто очень подвижный. Все изменится, когда Лайэм снова сможет передвигаться самостоятельно, – утешила ее Этейн.

 – Ха, – фыркнула Бригид. – Ты не знала его раньше. Он был таким же назойливым.

Она стиснула зубы, повернулась и не спеша потрусила к ученику, уверенная в том, что слышит за спиной мелодичный смех Этейн.

Словно цветочки за солнцем, все головки в первой повозке повернулись к ней. Кентаврийка встретила взгляд измученного воина, правящего этой колымагой. Бедняга вежливо кивнул ей, хотя его взгляд говорил о том, что он с огромным удовольствием оказался бы сейчас где-нибудь в пылу сражения, лишь бы удрать подальше от щебечущих, хохочущих и болтающих детей.

Охотница понимающе улыбнулась ему.

 – Бригид! Бригид! Бригид! – Лайэм начал было подпрыгивать, сжимая край повозки, но одного строгого слова Нары, которая сидела рядом с воином, оказалось достаточно, чтобы мальчишка утихомирился.