Епископ кивнул.
— Достойно сказано, сын мой. А теперь ты можешь передать драгоценную чашу в наши руки. Мы поместим ее в часовню святого Дункана. Как и было завещано Пророчеством.
Монах открыл ларец и шагнул к Томасу. На лице монаха было почтительнейшее благоговение, он не решался коснуться чаши, ждал, когда рыцарь опустит ее в ларец, а он только закроет и почтительно унесет.
Томас взялся за мешочек. Увидел предостерегающий взгляд калики, настороженное лицо Яры. Она ничего не подсказывала, только смотрела.
Томас вздохнул:
— Не знаю, как ваших ушей достигла весть о моем прибытии...
Сделал паузу, епископ кивнул понимающе.
— Пусть тебя это не тревожит. У церкви есть свои пути.
— Тайные для непосвященных?
— Есть вещи, которые родители не говорят детям... пока те не вырастут. А вы все — дети церкви. И ты, сын мой.
Томас кивнул, его пальцы уже развязывали мешочек.
— Да ладно, разве я не спешу расстаться с вещью, из-за которой моя жизнь все время висит на волоске? Только всем было ведомо, что настоящая чаша у Иосифа Аримафейского, который поплыл на другом корабле!
Среди священников пронесся общих вздох. Монах с ларцом медленно повернулся к епископу, взгляд был грозен. Теперь он стоял выпрямившись, и Томас невольно подумал, что когда-то это был могучий боец.
Епископ покачал головой.
— И все-таки нам нужна именно эта чаша. Предначертание было нарушено, но Святой Грааль все-таки в Британии. Он у тебя в руках.
Пальцы Томаса кое-как распутали веревку, скользнули вовнутрь. Задумчивые глаза блеснули, лицо озарилось. Он несколько мгновений побыл в недвижимости, наконец вытащил пальцы и быстро завязал мешочек.
Голос рыцаря был силен и резок:
— Сожалею, но я не понимаю, почему я должен поставить чашу именно в часовне святого Дункана!
Епископ ахнул:
— Но... Пророчество... Предначертание!
— Почему я, нарушив одно, должен слепо следовать другому?
За спинами монахов появились люди, в их лицах была мрачная угроза. В руках появились длинные ножи. Томас поднял руку, сзади послышался знакомый свист мечей, которые выхватывают из ножен десятки рук.
— Нас больше, — сказал он. — Но я не хочу лить кровь соотечественников. Будем считать это ничьей. Расступитесь! Я не привык сворачивать!
Глава 7
Дорога вывела на широкий луг. Слева журчал крохотный ручеек, деревья медленно роняли багровые листья. В двух десятках шагов впереди, загораживая дорогу, высился на огромном коне могучий рыцарь. Он был весь в стальных доспехах, забрало опущено, длинное копье размером со ствол молодого дерева было нацелено в сторону приближающихся всадников.
В сторонке от дороги стоял шатер. Слуги и оруженосец вскочили на ноги, тыкали пальцами в сторону Томаса. На шатре развевался красный флажок. Рядом на дереве висел щит с гербом, при виде которого Томас грозно сдвинул брови.
— Что-то знакомое? — спросил Олег вполголоса.
— Подай-ка мне копье, — ответил Томас.
Олег поморщился.
— Опять задержка... Забыл, что сегодня истекает последний день? Давай я его сшибу одной стрелой. Ну, двумя.
Яра услышала, подъехали ближе.
— Какой день?..
Томас сказал торопливо:
— Это поединок рыцарей. Мы будем драться на копьях, если те сломаются...
— Сломаются, — заверил калика, — У таких ребят, как ты, всегда ломаются. И в первый раз, и во второй, и в третий... Так что сразу берись за меч.
Томас угрюмо наклонил голову.
— Я думаю, он тоже схватится за меч.
— Кто это?
Сзади застучали копыта. Подъехали люди Огрина во главе с сэром Эдвином. Лица были угрюмые, глаза зло и потерянно сверкали из-под насупленных бровей. Сэр Эдвин был бледен, под глазами темные круги. Он сразу постарел, сгорбился.
— Сэр Мангольд Сокрушающий, — проговорил он потрясенно. — Откуда он узнал, что ты уже здесь? Его меч на две ладони длиннее самого длинного меча в Британии. Его щит, как дверь, он в одиночку ломает ворота замка, пока на него бросают со стен камни и бревна!
Яра смотрела с недоумением.
— Если он так силен, почему остался с детьми и стариками в Британии? Он мог бы завоевать славу в походах, где ты завоевал славу!
Сэр Эдвин сказал хрипло:
— А Мангольд тем временем прибрал к рукам их земли. И не только... гм... земли.
Яра смотрела непонимающе, как отважный Томас потемнел лицом, плечи опустились. Видно было как из шатра выскочил довольно высокий человек, но согнутый, суетящийся, заспешил к коням, что-то прокричал оруженосцу, тот глазел на приближающийся всадников, снова метнулся к шатру, от торопливости запутавшись в широком пологе.