Стоунхендж

Томас с грохотом обрушил кулак на стол. Синие глаза метнули молнию, калика поспешно накрыл ладонью кулак рыцаря, удержал. В темных глазах Шахрая проскользнула тень тревоги, он продолжил чуть поспешнее:

— Словом, куда бы он ни шел, за ним прет темная туча! На него падают с неба камни, в него бьют молнии, из-под земли вылезают страшные звери, а ночью нападают скелеты...

— Вот врет, — прорычал Томас. — Какие скелеты?

Яра сказала негромко:

— Было. Ты спал.

— И не проснулся? — не поверил Томас.

— Ты ж на страже всегда спишь. Ничего, мы отбились.

Шахрай не отрывал от них насмешливого взгляда. Гости тоже смотрели на троих гостей, особенно на чужеземного рыцаря. На их лицах был жадный интерес, только князь нахмурился. Ежели камни с неба, молнии, звери, а по ночам скелеты, то пес с ними, бродячими героями, сегодня они здесь, завтра за тридевять земель, а в его владениях посевы потопчут. А то еще какие звери неперебитые останутся. Опять же народ отвлекать от работ, ловушки ставить, ловчими ямами поля портить... Сражения и подвиги хороши, когда у соседей, чтоб с высокой башни смотреть и улюлюкать, а у себя больно дороговато.

— Мир уже успокоился, — сказал князь громко. — Не осталось ни чудовищ, их перебили герои, ни самих героев — вымерли сами. А народец сам собой измельчал. Как греки.

Томас не понял:

— Какие греки?

— Те, которые эллины, — объяснил князь любезно. — У них тоже сперва были герои, которые дрались с самими богами. Титаны их звали. Мощь их была такова, что отличить от богов трудно: та же сила, то же бессмертие, те же красота, ум... Потом пришло среднее поколение героев. Этим с богами воевать кишка уже тонка, зато очистили земли от чудовищ. Это Персей, Геракл, Беллерофонт... Наконец пришло младшее поколение героев. Этим уже не по силам воевать ни с богами, ни с чудовищами. Дрались только друг с другом, так и перебили друг друга. Это всякие там Ахиллы, Аяксы, Одиссеи, Гекторы... На этом и перевелись герои на эллинской земле. Остались одни греки.

— И русы измельчали? — поинтересовался Томас.

— Все измельчали, русы — тоже. У них были три поколения богатырей. Старшие тягались с самими богами, средние истребляли чудищ, а младшие перебили друг друга. На Руси тоже перевелись богатыри.

— Вы тоже стали греками? — полюбопытствовал Томас.

— Кем только не станешь... Особенно сейчас, когда память коротка: младших еще помним, про средних что-то слышали, а про старших даже кощунники не знают...

Томас просиял.

— Я знаю! Сам встречал одного. Он наверняка старший. Здоровый такой, как сарай у бабки. Ильей его зовут. Родом из Мурома.

Князь покачал головой.

— Он сильнейший из младших. Но даже со средними ему тягаться кишка тонка. Это у греков поколения героев не соприкасались, а у нас такое бывало... Калики перехожие, которые наделили Муромца силой нечеловеческой, предрекали: «Будешь ты великий богатырь, и смерть тебе на роду не писана», тем не менее предостерегали, чтобы он не сталкивался с богатырями предыдущего поколения:

• "Только не выходи драться
• со Святогором-богатырем:
• через силу его земля носит.
• Не ходи драться с Самсоном богатырем:
• у него на голове семь власов чудесных.
• Не бейся и с родом Микуловым:
• его любит матушка-сыра земля.
• Не ходи еще на Вольгу Святославовича:
• он не силой возьмет,
• так хитростью-мудростью".

Понял, рыцарь? Любой из богатырей старшего поколения сильнее самого сильного из младших богатырей. И еще. С каждым поколением у богатырей падает не только сила, но и способность творить чудеса. Младшие богатыри уже только люди с большой силой, но уже не могут, подобно Вольге, оборачиваться любым зверей, птицей или рыбой, не носят на плече всю тяжесть земли, как Микула, не творят чудеса и не видят грядущее, как Вещий Олег...

Томас насторожился, бросил украдкой взгляд на скромнягу калику.

— Он в самом деле из средних богатырей, не из младших? А то я видел, как ваш Илья Муромец разговаривал с ним непочтительно, сам хотел нахалу дать по роже.

Князь оживился, но в глазах было недоверие.

— Где ты мог его видеть? Сказывают, что он не умер от змеи, а все еще ходит среди людей, но я не очень-то верю в сказки. С чего бы он стал скрываться?

— Ну, — промямлил Томас уклончиво, — сказывают, что когда мир был молод, сами боги ходили среди людей.

— Боги?.. Никто не знает, из средних он богатырей или старших. О нем даже не говорят. Нечего! Знают только князя Олега, но разве он князь? Ну, побыл зачем-то князем. Так он и королем мог бы стать, если бы захотел.