Зачеловек

— И все-таки, Олег, ты уже не человек.

— А ты?

— Я? Не знаю… Но я все-таки к человеку ближе. Олег сказал с мукой в голосе:

— Ты к человеку, а я — к человечности.

— Ого! По-твоему, это человечность? Ты знал, что произойдет. Ты понимал, что взрыв будет, заранее видел, как осколки поразят людей, как рухнет крыша, как будут кричать раздавленные… раздавливаемые, но ты и пальцем не шелохнул, чтобы их спасти!

Он видел, как Олег напрягся, собираясь сказать что-то резкое, но проглотил, только желваки заиграли, а ответил уже другим тоном, суше, холоднее, без страсти:

— Ты видел не раз, как полководец отправляет на верную гибель малый отряд, чтобы отвлечь противника, зато поразить основными силами в другом месте. Видел, как оставляет заслоны за отступающей армией, те всегда обречены на смерть, ты сам посылал… нет, ты никогда не посылал, потому и не знаешь!.. как царь Велизий отправил единственного сына с его отрядом захватывать мост через широкую реку, а сам ниже по течению переправился вброд и разбил врага!.. Сын погиб, но победа над могущественным врагом, державшим их в страхе сотни лет, досталась малой кровью… Ты обвиняешь меня, Мрак, но ты, если по честному, по большому счету, трусил принимать ответственные решения. Ты хватал топор, потом меч, а в последний век — автомат и сам бросался творить справедливость!.. Ах-ах, как красиво и благородно! Но в одиночку справедливость по всей планете не наведешь. Сегодня ты убил одного злодея, завтра… нет, уже сегодня на его месте будет другой!

Он умолк, на щеках выступили красные пятна, Мрак тоже смолчал, потому что после этого взрыва, понятно, Штаты сами отправятся туда, за океан, откуда пришли эти террористы, и уже там выжгут дотла все осиное гнездо. Да еще и оставят свои войска, Олег этого добивается — плевать на суверенитет дикарских князьков! — чтобы те бдили и не допускали разведения новых ос. Давили прямо в зародыше.

ГЛАВА 18

Все новостные каналы передавали, как спасатели всю ночь разбирали завал, к утру наконец подсчитали погибших, пока еще не полностью, правда, многие числятся пропавшими без вести, но и те цифры, что были обнародованы, ошеломили страну: восемь тысяч убитых и двенадцать тысяч раненых. Из этих двенадцати неизвестно, сколько выживет, каждый час кто-то умирает от страшных ран, и сколько из выживших останутся на всю жизнь калеками.

По стране пронесся вопль ярости, а в мире наступило замешательство. Даже самые лютые враги поспешили выразить соболезнование, заявили, что такое в отношении мирных граждан недопустимо, что это варварство, терроризм — это нехорошо, даже плохо, никуда не годится, все проблемы надо решать другим путем — и прочий вздор, который положено говорить со скорбным видом, глядя прямо в лицо серьезными глазами.

Симпатии тех стран, что не являлись врагами Америки, хоть и в друзья их не зачислишь, повернулись в сторону Америки, государственные деятели первыми выразили надежду, что террористы будут отысканы и наказаны. И если, мол, потребуется их помощь, то пусть Штаты рассчитывают и на них, помогут хоть информацией, хоть небольшими контингентами войск.

Мрак жадно проглядывал все новости, раздражался, наконец сказал Олегу зло:

— Но сами Штаты что-то ни мычат ни телятся!

— И что?

— А то, — крикнул Мрак раздраженно, — что опять спустят на тормозах!

— На этот раз нет, — ответил Олег. — А молчат потому, что сосредотачиваются. Как Россия после Крымской. На этот раз, Мрак, готовится настоящая операция. Я бы ее даже не назвал собственно операцией…

Он замолчал, задумчиво смотрел в окно.

— А как бы назвал? — спросил Мрак настороженно.

— Войной, — ответил Олег. — Последней войной в истории человечества.

— Даже так?

— Не надо сарказма, Мрак. Это подготавливалось тщательно, уж поверь. У церковников всех конфессий, включая демонстративно нейтральные, как индуизм и буддизм, у преступного мира, у арабских шейхов… словом, у очень-очень многих интерес к нанотехнологиям вызывал сперва только тревогу и раздражение, а сейчас, когда вот-вот первые ассемблеры будут собраны, эти противники объединились в стремлении остановить нас. Остановить приход нового мира, который они единодушно называют дьявольским!.. да-да, преступный мир тоже клеймит нас этим словом, даже колумбийские наркобароны обвиняют нас в забвении учения Христа, представляешь?

— Представляю, — ответил Мрак машинально. Подумал, покрутил головой, признался: — Вообще-то не представляю.