Зачеловек

Он умолк, Мраку почудилось, что Олег вроде бы слегка смутился. Чуть-чуть, но так давно не видел, чтобы Олег тушевался, что сразу же вцепился, как клещ в молодого зайца.

— Ну-ну?

— Мрак, это звучит жестоко, — наконец ответил Олег, — но это так: то были всего лишь солдаты. Не ученые, не инженеры, не изобретатели, не люди искусства. Просто люди, ничего не умевшие делать. Даже работать не умевшие и не желающие работать. Так что давай уж скажем честно: цивилизация ничего не потеряла от того, что количество таких людей уменьшилось. Один хороший инженер все-таки стоит ста хороших генералов. А уж про остальных офицеров или рядовых и вовсе молчу. Они для того и предназначены, чтобы вот так… Ну, ты понял.

Мрак процедил с отвращением:

— Калькулятор! Все рассчитал, кто сколько стоит. Эх, Олег… куда делись времена, когда я с топором, а ты с волшебным дрыном?

Олег ответил холодно, но Мраку почудилась глубоко запрятанная грусть:

— Не напоминай. Это бегство в детство, это слабость. Другим туда можно, нам — нельзя. Мы — сильные, Мрак. А это значит, ответственность на плечах у нас такая, что вот-вот хребет треснет. Но тащить надо. Кому много дано, с того много и спрашивается. Нам некогда просто посидеть и пивка попить, все мировые проблемы решаем! Думаешь, не понимаю, что это выглядит не только тяжко, но и скучно?.. То ли дело самому на скачущем коне да с длинным сверкающим мечом в грозно вздернутой длани!

Мрак шумно вздохнул, глаза мечтательно затуманились. Олег смотрел с горьким сочувствием. Мрак не дурак, но сознательно или бессознательно поставил барьер, ограждающий его психику. Скорее всего, бессознательно. Да, бессознательно, узнай Мрак о таком, сам постарался бы сломать барьер и… очутился бы перед той ужасающей бездной, в которую ежечасно смотрит он, Олег. А это бездна отчаяния и сомнений, когда приходится решать за других. Да не просто за других, за других и Мрак решает, а вот так: за целые страны, народы, религии, подвижку технологий, развитие каких-то идей, притормаживание других… И если приходится допускать вот до такого, как сейчас, когда произошла настоящая война, чуть ли не мировая, то это еще и признание, что где-то и в чем-то намного раньше прохлопал ушами, не учел каких-то тенденций, не сумел остановить вовремя, вот и выросло нечто уродливое, а при таких скоростях роста ничего не остается, как немедленная хирургическая операция, иначе осторожная и щадящая терапия может погубить всю цивилизацию.

ГЛАВА 5

Командующий ВВС США в Персидском заливе Фитцджеральд Моррисон вызвал наиболее доверенных летчиков, полковника Торстона и майора Уилкинса. С ними, тогда еще совсем молодыми асами, он сражался в этом же небе, когда Ирак вторгся в Кувейт и приходилось его защищать в знаменитой, а затем тут же барражировали в небе, прикрывая сухопутные войска в операции.

Тогда все они были молодыми, нет, он и тогда уже был немолодым, но это не важно, они летали, прикрывали друг друга, спасали друг другу жизни, ибо держался упорный слух, что на стороне арабов будут русские летчики-добровольцы на своих знаменитых или, а это настоящие противники…

Сейчас Торстон и Уилкинс стояли перед ним навытяжку, подчеркивая, что дружба дружбой, а перед боевым заданием они всего лишь его солдаты.

— Полковник Торстон, — проговорил Моррисон, — майор Уилкинс… Только вам я могу доверить самую большую тайну и только сейчас, ни минутой раньше. Однако никто не должен знать даже после выполнения вами задания. Вы поняли?

Они вытянулись всерьез, лица окаменели в ожидании.

— Вы знаете, что совершили арабы, — проговорил Моррисон с нажимом. — Началось с одиннадцатого сентября далекого 2001-го! Две башни Торгового Центра были символом нашей страны!.. И последние террористические акты по всей Америке… мы должны ответить адекватно! Ответить так, чтобы эти сволочи запомнили!

Их взгляды по-прежнему следили за ним с тем же немым вопросом. Разве нынешний ответный удар не адекватен подлому нападению войск Халифата? Разве это не полная расплата за все, за все?

— Нет, — ответил Моррисон, отвечая на немой вопрос. — Нет!.. Пропаганда — это одно, истина — другое. Мы знаем, что войну нам объявили не террористы. И даже не могучий Халифат. Войну нам объявил исламский мир…

Полковник Торстон осторожно прервал:

— Осмелюсь заметить, генерал Моррисон, мы выполним любой приказ. Нам не требуется обоснование. Мы — солдаты!