Зачеловек

Он сказал с таким кровожадным напором, что даже грустный Яфет невольно улыбнулся. Похоже, Мраку не везет в этих, а запасть на баймы нетрудно, с каждым годом они все изощреннее, все увлекательнее, аддиктивнее.

— Погоди-погоди, — сказал он наконец, — до меня только сейчас начинает доходить… Вы что же, хотите меня не просто переубедить, но и… что вы хотите?

Мрак промолчал, Олег сказал нехотя:

— Яфет, нам с Мраком придется на некоторое время… надеюсь, ненадолго, отбыть… гм… в другое место. К сожалению, я оттуда не смогу ни во что вмешиваться. А тебе я верю больше всех остальных Тайных, что приходили и уходили, многих я вообще не запомнил, настолько серые и никчемные. А ты, Яфет-богоборец, ты из настоящих. На тебя я оставил бы здесь все-все.

Яфет отшатнулся.

— Ты хочешь меня сделать ответственным за… за это? Он произнес с таким отвращением, что Мрак загоготал,

Олег сказал серьезно, с упреком:

— За это, в смысле, за прогресс?

— А что же еще?

— Прогресс идет и без нас, — ответил Олег все с той же пугающей серьезностью, — ты присмотри с другими Тайными, чтобы ему не мешали. Слишком много террористических групп, что борются именно против прогресса. В семидесятых годах прошлого столетия, помнишь, был всплеск алармистов, но мы их тихонько свели к нулю, сейчас же неоалармисты намного сильнее, у них есть оружие, свои боевые группы. Появляются религиозные фанатики, а с ними и серьезные проблемы. У меня уже есть сведения, что отцы враждующих церквей создают тайный союз, чтобы противостоять прогрессу и даже объявить ему священную войну.

Мрак вставил:

— Олег, скажи прямо, что эти лицемеры даже договорились с исламом о совместных действиях.

— Еще не договорились, — ответил Олег.

— Договорились, сам знаешь.

— Соглашение еще не подписано, — уточнил Олег сумрачно, — но Мрак прав, утрясают только формулировки, а так уже готовы к выступлениям. Представляешь, враждующие ветви христианской церкви договорились не только между собой, но даже с исламом, иудаизмом и буддизмом! К сожалению, у всемирных церквей среди несметных богатств немало и ядерного оружия так называемых чемоданных вариантов. Запланированы волнения, локальные войны, крупные террористические акты… Очень крупные, Яфет! Небо с овчинку покажется. У тебя будет занятие именно в твоем духе миротворца: всех примирить, всем раздать по серьгам или по прянику, не позволять разгораться даже малым войнам. А если и допустить какие-то войны, то лишь на окраине цивилизованного мира.

Яфет слушал, слушал, слушал, лицо становилось все серьезнее, наконец обронил тихо:

— А… ты?

Олег отвел взгляд, Мрак крякнул, встал, прошелся по комнате. Яфет следил за ним внимательными серьезными глазами. Олег вздохнул, развел руками.

— Яфет, нам не хотелось бы этого пока говорить… Еще не все выяснено, однако, как я уже сказал, придется отбыть. Надеюсь, ненадолго, но кто знает…

Яфет смотрел с непониманием, затем краска покинула его лицо, а голос стал хриплым:

— Вы меня пугаете. Куда бы ни отбыли, сможете сами контролировать… так в чем дело?

— Оттуда, — ответил Олег, — где окажемся, вряд ли сможем.

А Мрак пояснил мужественным голосом героя, что привык на скаку рубить гигантским топором закованные в железо головы великанов:

— Далековато, Яфет.

Яфет переводил взгляд с одного на другого, синие глаза налились нестерпимым блеском, наконец сказал совсем тихо:

— Это… не на Земле? Олег кивнул:

— Да, Яфет.

— Но где? На Луне? На Марсе?.. Хотя я не слышал, чтобы кто-то побывал на Марсе.

Мрак сказал досадливо:

— Олег, да скажи ты ему! Скажи!.. Он не враг и язык за зубами держать умеет. А скоро уже узнают все.

Олег вздохнул, медленно повертел в пальцах пустую чашу. Яфет мигнул, Олег исчез, а через мгновение появился снова, протянул ему чашу, наполненную по самые края пористой серой землей, похожей на пемзу.

— Это я зачерпнул на Луне, — сказал Олег. — Только что. Мрак, дай-ка твой кубок.

— Щас, — огрызнулся Мрак. — Сотвори, не ленись. В руке Олега появилась чаша, абсолютная копия той, что вручил Яфету. На миг исчез, снова возник, на этот раз в чаше переливался искорками красноватый песок.

Глаза Яфета расширились, синева стала настолько яркой, что даже равнодушный к таким вещам Олег засмотрелся, почти очарованный. Он поставил вторую чашу рядом с первой. В одной — бурая неопрятная земля, очень сухая, абсолютно мертвая, даже перекаленная в печи не выглядит настолько мертвой, во второй — этот красноватый песок, который буквально кричит одним своим видом, что он не отсюда, не с Земли.