На то и волки – 2

Оксана заботливо налила ему еще стопочку, он подумал и выпил, присмотрелся к ней – не мужским взглядом, а исключительно деловым. Успела поддать, конечно, щечки раскраснелись, но для серьезного разговора годится.

А откладывать этот разговор не стоит…

Не подыскав пока что подходящей фразы, способной послужить мостиком, он вынул старинную серебрушку, поставил на ребро и крутанул. Монета звякнула о блюдечко, упала профилем вверх.

– Можно взглянуть? – Оксана подняла монету двумя пальцами, присмотрелась. – Вы что, тоже ударились в нумизматику?

– Не совсем, – сказал Данил. – Нашел вот…

– А она вам дорога как память?

– Ничуть.

– Сделайте мне приятное, спрячьте, а? Меня это дома достало. Супруг полагает, мне чертовски интересно будет узнать, чем пражский грош отличается от тымфа, а талер – от гульдена. От этих лекций впору на потолок залезть.

Хорошо еще, последнее время Климов принимал удар на себя: тоже увлекся, такое впечатление, сядут оба вечером, пивко выставят и тарахтят на птичьем языке – ах, левендалер, ах, боратинки…

– Выходит, вы все же кое-что усвоили? – спросил Данил.

– Усвоишь тут, когда три часа зудят в уши… По-моему, эта серебрушка как раз мужнина. Подарочек начинающему.

Данил внутренне подобрался. Нет, не стал бы Серега тратить драгоценное время на вечернюю болтовню о монетах. Что же, на поверхность вынырнул искомый ключ? Ведь монета-то лежала в потайном карманчике…

– Уверены?

– Очень похоже. Монетка не из редких, у моего дражайшего они на столе кучкой валяются… Вам еще налить?

– А пожалуй что, – сказал Данил. Тышецкий повернулся к нему, чуть приподняв свою стопку, с той же приличествующей случаю скорбью произнес:

– Безвременная кончина – это особенно печально…

– Судьба, – сказал Данил, глядя на Оксану. – Оллу оджак, кырылы наджак, как выразился бы ваш папенька…

– Что?

– А вы по-турецки не понимаете?

– Увы…

– Я тоже не особенно силен. Но парочку пословиц помню. В вольном переводе – чему быть, тому не миновать… Кисмет, сиречь-судьба…

Что-то изменилось в ее лице, но Данил не понял смысла. Она пожала плечами:

– А я вот в турецком совершенно не разбираюсь. И в Турции не была ни разу, хотя сейчас уж вроде бы чего проще… Ничуть не воодушевляет историческая родина. Хотя фамилия, быть может, и знатная…

– Должен вас разочаровать, – сказал Данил. – У турок фамилии появились лишь в двадцатом веке.

– Ну, это еще ничего не значит, верно? Можно было быть знатным и без всякой фамилии…

– Тоже верно, – сказал Данил. – Хочется верить, что происходите от пашей или беков, а?

– А почему бы и нет? Ужасно думать, что твои предки лет этак пятьсот ковыряли землицу… Данила Петрович, мы с вами так и не поговорили касаемо завтрашней пресс-конференции… Почему бы сейчас не обсудить?

– Ну, в принципе…

– Пойдемте? – она гибко выпрямилась. Вот все само по себе и уладилось…

Шагая за ней следом, Данил успел перехватить чей-то насмешливый взгляд с другого конца стола, но это его нисколечко не задело. Пусть себе думают, что хотят, лишь бы в качестве объектов разработки не подворачивались и хлопот не прибавляли…

– А сплетни не пойдут? – усмехнулся он, когда они поднялись на второй этаж.

Оксана остановилась, повернулась к нему:

– О репутации заботитесь?

– Не особенно, – хмыкнул он. – Даму не хочется компрометировать.

– Рыцарь вы наш… Вопрос можно? Почему вы даже здесь ходите в этих дурацких очках? Они ж у вас с простыми стеклами… и прическа дурацкая, совершенно вам не идет. Хотите, причешу как следует?

– Нам нужно серьезно поговорить…

– А кто спорит? – усмехнулась Оксана.

– Мне кажется…

– Глупости, – отрезала она. – Чтобы совершенно сбиться с делового настроя, мне нужно выпить раз в пять больше, а я пока что исключительно пригубливала… Ну, показывайте ваше логово. Выпить, надеюсь, найдется?

– Был где-то коньяк, – проворчал Данил, извлекая бутылку из шкафа.

– Зажгите настольную лампу, а верхнего света не надо, ладно? Создайте должную атмосферу для секретов и роковых тайн…

– А что, грядут роковые тайны? – серьезно спросил Данил, наклоняя бутылку над немаленьким бокалом.

– Как знать, как знать. Учитывая, что любая женщина сама по себе роковая тайна. – Оксана положила указательный палец на горлышко бутылки и держала, пока бокал не наполнился до краев. – Не сквалыжничайте, голова у меня крепкая… Видите, отпиваю глоточек, и не более того.