Трое и боги

Прикрыв ладонями глаза, заставил себя посмотреть навстречу стремительно приближающейся земле. Его несло по крутой дуге на серо-зеленую массу, что прямо на глазах начала распадаться на зеленые холмы, те разрослись, обозначились крохотные деревья.

В страхе закрыл глаза. На заклинания нет времени, жизнь короче заклятия, судорожно напрягся. Рвущий ноздри воздух донес запах земляники. Он зажмурился плотнее, ожидая страшного удара оземь, его люто тряхнуло, смяло, он закувыркался, с великим усилием замахал руками… с перепонками между пальцами… Нет, уже не руками – встречный ветер едва не выламывал из плеч суставы длинных крыльев.

Он расправил сперва наполовину, перебарывая встречное давление урагана, наконец распахнул крылья полностью. Перед вытаращенными глазами промелькнуло зеленое. В ноздри ударило запахом зелени, затем по лицу больно хлестнуло, а на зубах захрустело.

Он с великим трудом начал подниматься по широкой дуге. Крылья ныли. Во рту был гадостный вкус. Он с великим облегчением выплюнул грязный комок. Хорошо, Мрак не видел, как он на лету жрал траву. До сих пор вспоминает, как он зайца прибил…

Олега передернуло: представил, что запоздал бы хоть на крохотнейший миг на выходе из крутой дуги… Не верхушки трав бы сжевал!

В плечах было горячо от боли. Он распростал крылья, чувствуя, как тяжко напрягать жилы. Парил, поднимаясь на теплых токах от земли. Когда внизу деревья снова стали крохотными, воздух уже не подпирал снизу. Пришлось скользить, как по ледяной горке, выискивать теплые потоки.

От усталости и жгучей боли мутилось в голове. Не лучше ли взять да помереть? За что так мучиться? Боромир рек однажды, что без боли нет жизни. У кого не болит душа, тот вообще не человек. Душа либо болит, либо ее нет. Если так, то он человек, с какого боку ни тронь. И душа стонет, и тело плачет.

Олег начал от усталости падать, крылья почти не держали. В гремящей от боли голове мелькнула странная, как холодная молния, мысль, что у богов, если он думает верно, души не должно быть вовсе…

Замерзающие губы снова и снова повторили заклинание. Он падал, падал, крылья сложил. Надо успеть распахнуть у земли, а пока сберечь силы. Но успеть распахнуть вовремя, а то и крылья не удержат…

Крохотные деревья проплывали в двух-трех верстах внизу. Олег без сил лежал на спине Змея. Пальцы побелели, вцепившись в крупные чешуйки. И часу не пролежал на земле, как с неба упал скованный заклятием Змей, и Олег, постанывая от боли и беспомощности, с третьей попытки вскарабкался на горбатую спину.

Теперь вжимался между плитами, пронизывающий ветер грозил сбросить на землю. Магический кокон больше не сотворить, слишком мало сил. И так даже от простого заклятия слабость во всем теле, звон в ушах. От мощного – кровь из десен, перед глазами меркнет свет.

Он пощупал Посох Мощи. Алатырь-камень едва светится, все такой же теплый, словно живой. Земля проплывает далеко внизу медленно, нехотя. После стремительного броска в магическом коконе полет на Змее кажется улиточным, да и страха перед высотой нет. После того как ощутил, а главное – понял, что воздух не пустой, а вроде воды, только намного жиже, в нем тоже есть на что опираться, страх хоть и не ушел весь, но подчинился пониманию. А для волхва понимание – что секира в руках такого бойца, как Мрак.

Когда навстречу поплыли пухлые облака, Змей с разгона врезался в вязкий туман, похожий на молоко из-под больной коровы, рыкнул зло, судорожно захлопал крыльями. Их вынесло наверх, поджатые к пузу лапы Змея почти задевали белое поле. Над облачным покровом было холодно, как зимой на дереве в ветреную погоду.

Змей взвыл, сложил крылья и камнем рухнул сквозь белое месиво из разреженной воды, молока и снега. Олегу показалось, что крылатый сарай даже глаза закрыл, только бы не видеть такой мерзости.

Олег терпеливо удерживал тошноту. Внезапно белая пелена скользнула вверх, а далекая земля пошла стремительно вырастать в размерах. Олег постучал предостерегающе по толстой шее Змея, кожистая пленка на глазах зверя оставалась опущенной.

Уже обозначились кусты, Олег поспешно ударил Посохом между ушей Змея. Тот вскрикнул, распластал крылья, их едва не вывернуло встречным ветром, а Олега прижало к спине с такой силой, словно такой же Змей обрушился на спину, а вся кровь отхлынула в то место, которым все, окромя волхвов, мыслят вместо головы.

– Дурная жаба с крыльями, – пробормотал Олег зло. Он вспомнил Мрака, тот всегда так называл Змея. Каково сейчас оборотню? Ежели уцелел… Ему выпало самое трудное. Пойти ему или Тарху, то и головы сложить, и дела не сделать… А Мраку все одно на роду написана близкая гибель…