Трое и боги

Туча приближалась, внизу возникла желтая полоска – пыль из-под копыт. В темном небе полыхали молнии, гром трещал, как будто все время разламывали сухие деревья.

Мрак покачал головой:

– Немалое войско прет. Такого еще свет не видывал.

– А нас всего трое, – напомнил Олег нервно.

– Сегодня – последний день, – обронил Таргитай. – Сейчас решится: быть белому свету или не быть.

Впереди была ожесточенная схватка. Группка смельчаков, не больше двух сотен, встала на пути огромного войска из подземного мира. Передние ряды наткнулись на безумцев, засверкало оружие. Другие мертвецы начали обтекать препятствие, как океанские волны одинокую скалу.

Невры спешили наперерез. У Олега замерло сердце. У сражающихся были красные, как и у него, волосы, только даже самые рослые помельче в кости, но дерутся так, как он никогда не сумеет: яростно, быстро, умело.

Никакие силы не заставили бы его сдержать неистовый, идущий из глубин души крик:

– Лиска!

Один из всадников оглянулся. Олег разглядел круглое лицо со вздернутым носиком, широко расставленные глаза. В этот момент сразу двое ящерников кинулись на Лиску, это была в самом деле она, с нацеленными копьями.

Олег замер в ужасе. Он был слишком далеко. Сзади звонко щелкнуло. У одного мертвеца во лбу расцвело белое перо, другого стрела ударила в грудь. Лиска вскинула свой узкий клинок, приветствуя и благодаря, снова ринулась в сечу.

– Лиска…

– Олег, – голос Мрака был жестким, – сейчас быть миру или не быть… А ты – Лиска!

– Она пришла, – сказал Таргитай потрясенно. – Вспомни, как убегала из нашего мира… А теперь… И весь ее народ здесь. Это же надо… Но если даже они вышли, то почему мы сидим?

– Это мы-то сидим? – спросил Мрак саркастически. – К тому же это их мир тоже.

Олег не слышал. Глух и нем, завороженно шел, будто вели, как быка за кольцо, к месту схватки. Мрак протянул руку, но Таргитай удержал:

– Пусть идет. Вспомни, что с ним было…

Мрак раздосадованно махнул рукой:

– И все ради юбки? Тьфу… Тот недостоин быть мужчиной, кто даже повернет голову в сторону женщины…

Он умолк, насторожился. Со стороны дальних холмов прямо на них скакал закованный в доспехи всадник на огромном черном коне. На шлеме, украшенном золотом, трепетал красный клок ткани, в руке держал копье.

Мрак ступил в сторону, шире расставил ноги. Лезвие секиры приглашающе блеснуло. Всадник, не доскакав с десяток шагов, поднял коня на дыбы, тот дико заржал и замолотил воздух копытами, огромными, как тарелки. Таргитай ждал с мечом в руке.

Всадник легко спрыгнул на землю. В узкую прорезь шлема смотрели черные, как уголь, глаза. Рука в железной перчатке подняла забрало, открыв немолодое лицо, очень красивое, мужественное, с квадратным подбородком.

– Это вы трое, – сказал он сильным звучным голосом, привыкшим повелевать, – вышли на бой с богами?

– А ты хотел бы остановить? – ответил Мрак вопросом на вопрос.

Воин развел руки, показывая, что ладони далеко от рукояти меча.

– Упаси боги! Наоборот, я бы хотел пойти с вами.

Мрак с подозрением смотрел на разряженного воина. Тот был в очень дорогих доспехах, за них можно купить целый табун коней, изящный щит с золотыми листьями стоит нескольких деревень, а за шитый золотом плащ можно купить целый флот. К тому же шлем украшен драгоценными камнями, такие же бесценные камни блещут в рукояти меча.

– А ты сам чего-нибудь стоишь?

Воин холодно усмехнулся:

– Испытай. Сильнее меня не было воина в краях, где я хаживал.

– Видать, твой край с двор бабки Боромирихи… А мой дед учил не бояться врага, чьи доспехи сверкают.

Улыбка воина стала мягче. В глазах мелькнуло уважение.

– Ты прав, лохматый. Но меч мне ковали лучшие кузнецы Востока. Шлем мой из лучшего булата, а доспехи хоть и легки, но их не прошибить копьем. И я, хоть кажусь тебе неженкой, все-таки сильнейший из бойцов тридцати царств.

Мрак набычился, плотнее обхватил рукоять секиры.

– Я ж говорю, у нас курятники больше ваших королевств.

Воин проследил взглядом за ладонью оборотня.

– Я не ссориться пришел. Я хочу пойти с вами. Погибнуть, если придется. И если удастся, постараюсь погибнуть раньше вас.

Мрак хмурился. Добрый Таргитай спросил мягко:

– Почему?

– Мне трудно это объяснить… Когда-то я тоже собирался пройти по свету, совершая подвиги для людей. Все для людей, ничего для себя… Так, во всяком случае, учили нас в детстве в Лесу…