Одной ногой в могиле

Кости, словно услышав мой мысленный призыв, возник в дверях. Тэйт протиснулся мимо, словно не замечая его присутствия, и на прощание бросил мне:

— Может, ты и не доказываешь, зато он — еще как. Не надо вешать ему на шею трусики, он и так купается в твоем запахе.

— Готова, милая? — спросил Кости, не замечая Тэйта.

— Он прав? — спросила я, хотя и сама догадывалась, каким будет ответ.

Кости очень серьезно взглянул на меня:

— Отчасти. Я постоянно тебя хочу, а ты ведь знаешь, как драка горячит мне кровь. Знал ли я, что он буквально ткнется в это носом? Да! Лучше ему сразу расстаться с иллюзиями на твой счет. Действовал бы я иначе, если бы мы были одни? Разумеется нет. Мне всегда тебя мало.

— Это будет непросто, — проворчала я, когда мы направлялись к выходу.

Кости пожал плечами:

— Как все, что чего-то стоит.

28

На следующий день Кости был очень занят, собирая своих со всей страны и даже со всей Земли. Он хотел, чтобы все были под рукой, когда сообщит Джэну, что нашел меня и взял заложников. Мне Кости велел не высовываться, а сам съездил ко мне домой и привез моего кота, не слишком довольного тем, что его оставили одного на два с лишним дня. На следующее утро он проснулся в десять — ужасно рано для нас обоих — и сразу отправился в расположение.

— Ты говорила, у вас есть пленные вампиры, Котенок? — спросил он, когда мы подъезжали.

— Да, трое. А что?

Кости задумчиво поцокал языком:

— Могут пригодиться. Покажи мне их.

Тэйт, Хуан и Купер вместе с нами спустились на нижний уровень, где содержали вампиров. Охранники отводили глаза, когда Кости проходил мимо. Дон приказал им не вмешиваться, но они впервые видели свободно разгуливающего вампира. Им явно было не по себе.

— В этом загоне у нас Ворчун, — поясняла я, откидывая штору, укрывающую запертого вампира.

Штора поднималась, только когда другие охранники находились вне поля зрения. Тэйт, Хуан и Купер, выпив вампирской крови, могли спокойно выдержать взгляд вампира.

— Настоящее имя Диллон. Во всяком случае, так он нам сказал. Ему около тридцати — по замогильному счету.

Голубые глаза Диллона округлились, встретив холодный взгляд карих глаз. Кости кивнул, давая понять, что видел все, что хотел.

— Следующий — Джек, хотя у нас его зовут Чик-чирик. У него очень писклявый голос, отсюда и кличка. Я бы сказала, лет шестьдесят-семьдесят. Мы взяли его на матче по бейсболу — любил пить пристрастившихся к пиву девчонок.

Шестьдесят или семьдесят относилось опять же к замогильным годам, но и прожил он что-то в этом роде. Джек выглядел маленьким, сморщенным и хрупким. Пока не вцеплялся в глотку.

— А это… — я подняла последнюю штору, открыв светловолосого вампира, пойманного мною несколько месяцев назад. — Солнышко. Настоящего имени мы не знаем, она так и не сказала.

Солнышко, едва подняв взгляд, неуловимым для глаза пируэтом выкатилась с койки и прижалась к стеклу.

— Кости! Как ты сюда попал? Не важно, просто убей их и выпусти меня!

— Белинда? Не ожидал встретить тебя здесь, — хихикнул Кости. — Прости, что разочарую: я пришел не для того, чтобы тебя спасать.

— Ты с ней знаком? — глупо спросила я, хотя ответ был очевиден.

Она коснулась стекла:

— Как ты можешь так говорить после того, что нас связывало?

Я напряглась, но Тэйт выскочил первым:

— Ты трахал Солнышко?

Я тоже ждала ответа, многозначительно глядя на него.

— Нас связывало несколько перепихонов, Белинда, — резко ответил на ее упрек Кости.

Я сжала кулаки — теперь жалела, что взяла ее живьем, а не убила. Хуан проговорил что-то непонятное по-испански, и Кости еще раз удивил меня, отозвавшись на том же языке. Не знаю, что он сказал, но Хуан скривился от хохота.

— Это невежливо, — оборвала я их.

Мне было совсем не смешно. Я не сомневалась, что они обсуждают не зубки Солнышка-Белинды.

Я впервые взглянула на нее как на женщину, и увиденное мне не понравилось. Даже без всякой косметики она была очень хорошенькой. Длинные светлые волосы — отсюда и кличка, большая грудь и узкая талия над крутым изгибом бедер. Ее васильковые глаза выгодно оттеняли полные розовые губы… которыми она целовала Кости.

— Прости, Котенок, — извинился Кости, переходя на английский.

Хуан хлопнул меня по спине:

— Он говорит по-испански лучше меня, керида!