Под личиной

Вокруг царила первозданная тишина, которую нарушал только шелест падающей листвы и редкие порывы тихого ветра.

И тем не менее, что-то его тревожило. Он встал на четвереньки и начал принюхиваться. Все его мышцы были напряжены, а в глазах зажегся опасный желтый огонь.

Ожидание надолго не затянулось: кусты неподалеку зашевелились, затрещали, и на узкую прибрежную полосу, очищенную самой природой от древесной поросли, вывалилась лесная семейка – медведица и двое медвежат.

Ветер был попутный, дул со стороны леса, и хищница, обладающая слабым зрением, не чуяла запах своего извечного врага – человека.

Зато шустрые медвежата практически немедленно нашли новую "игрушку". Повизгивая от удовольствия, они, смешно переваливаясь, бросились к дворнику, застывшему как изваяние.

Теперь и медведица увидела, что на берегу присутствует чужой. Она предостерегающе зарычала, предупреждая медвежат об опасности.

Но малыши и ухом не повели. Один из них, самый смелый, подошел к дворнику вплотную, и ткнулся влажным черным носом в его предплечье.

Человек по-прежнему не подавал признаков жизни. Даже остановившиеся глаза казались кусочками плавленого стекла, вмонтированного в каменный лик.

Однако старую опытную медведицу, в отличие от медвежат, провести не удалось. Она не клюнула на нехитрую уловку дворника, изображавшего безжизненную статую.

Взревев и злобно оскалившись, медведица быстро направилась к человеку с явным намерением разорвать его в клочья. Напуганные ее ревом медвежата мигом забрались на сосну, подступившую к самой воде.

Дворник не стал подниматься на ровные ноги и спасаться бегством. Он угрожающе оскалился, как дикий зверь, вскинул голову, и издал крик, в котором не было ничего человеческого.

Медведица остановилась, будто наткнувшись на невидимую преграду. Она не испугалась, но странное поведение человеческого существа здорово ее озадачило.

Принюхавшись, медведица в недоумении тряхнула головой, будто отгоняя наваждение. А затем неожиданно робко и неуверенно начала продвигаться к сосне, на которой сидели медвежата, обходя человека по дуге.

Дворник, не отводя немигающего взгляда от медведицы, попятился – все так же на четвереньках, будто изображая зверя.

Через какое-то время несколько успокоенная медведица согнала своих малышей с импровизированного насеста и удалилась вглубь леса, бросив на прощание в сторону человека воровато-тревожный взгляд.

Подождав, пока затихнет шум, производимый медвежьим семейством, дворник поднялся, и как будто ничего не случилось, широко зевнул и лениво потянулся. Затем он бросился в воду и минут десять плавал разными стилями, выкладываясь до конца.

Очутившись на берегу, он по-собачьи отряхнулся и начал делать гимнастические упражнение. Они были одновременно похожие на обычную гимнастику и на изощренные танцевальные па, предполагающие немалую профессиональную подготовку. Спустя некоторое время, хорошо разогревшись, дворник направился в обратный путь.

Но теперь он не просто бежал по лесным зарослям, а имитировал схватку с неведомым противником.

Дворник прятался за кустами и кочками, с обезьяньей ловкостью взбирался на деревья и перепрыгивал с ветки на ветку, бил ногами и руками, круша тонкий древесный сухостой и толстые сучья… А в одном месте он в мгновение ока размочалил кору старой липы, будто у него были не человеческие руки, а медвежьи когти.

Когда показались строения больницы (или санатория), где он работал дворником, по его лицу, пылающему горячечным возбуждением, пробежала тень. Посуровев и застегнув куртку на все пуговицы, дворник быстро забрался на забор, прошел по бревну, и спустя считанные секунды очутился на территории учреждения.

Там он сгорбился, из-за чего визуально стал ниже сантиметров на десять, опустил голову, и медленными шаркающими шагами направился в свою невзрачную обитель.

Снующие по двору сотрудники учреждения, казалось, не замечали дворника. Никто с ним не поздоровался, никто не сказал доброго слова, никто даже не взглянул в его сторону. Создавалось впечатление, что по двору идет человек-невидимка.

Однако, такое невнимание к себе со стороны, скажем так, сослуживцев совершенно не удивляло и не обижало дворника. Он их просто не замечал. Казалось, что двор учреждения был для него безжизненной пустыней.

Очутившись в своем жилище, дворник закрыл дверь на щеколду, снял куртку, и уселся на коврик, подогнув под себя ноги. Положив руки на колени, он закрыл глаза, и погрузился в состояние, похожее на гипнотический транс.