Неизвестная война. Тайная история США

А теперь поговорим о рабстве, о его сторонниках и противниках накануне войны. И снова действительность не умещается в расхожие клише – все было гораздо сложнее, чем нам вещали и «Хижина дяди Тома», и школьные учебники.

Итак, южнее линии Мейсона – Диксона рабство сохранилось…

Глава вторая

Черные и белые

Филантропы имеют обыкновение преувеличивать страдания тех, кому они сочувствуют.

Г. Л. Менкен, американский юморист

1. Слышен звон кандальный…

Я вовсе не собираюсь ни оправдывать, ни защищать рабство – оно не заслуживает ни оправдания, ни защиты. Я всего-навсего по своей обычной привычке собираюсь посмотреть в сильное увеличительное стекло, чтобы разглядеть кое-какие детали, частности и многозначительные мелочи, которые обычно отсутствуют в устоявшихся штампах…

Прежде всего нужно уточнить, что неправильно было бы считать, будто на американском Юге рабовладельцами были все. К 1860 г. в пятнадцати рабовладельческих штатах проживало восемь миллионов белых и четыре миллиона рабов. Однако из восьми миллионов белых рабами владели лишь 384 000. Из них 77 000 имели по одному негру (как легко догадаться, это был не рабочий на плантации, а попросту слуга). Двести с лишним тысяч рабовладельцев имели не более чем по десять негров каждый – что опять-таки недостаточно для устройства настоящей плантации. Если с таким количеством негров хозяин и занимался землей, то исключительно для собственного прокормления, а не для получения каких бы то ни было доходов.

Настоящих плантаторов на Юге насчитывалось примерно две тысячи триста человек – те, кто имел сто и более невольников.

Таким образом, подавляющее большинство белого населения Юга (если точно – свыше восьмидесяти процентов!) не получало абсолютно никакой выгоды от рабства. Что было подробно изложено в книге южанина Хельпера «Неминуемый кризис», вышедшей в 1856 г. Хельпер на огромном статистическом материале как раз и вывел только что приведенный процент тех, кто от рабства никакой выгоды не имел и, подобно многим южанам, считал, что сохранение рабства ведет Юг прямехонько к кризису.

Еще в 1851 г. ученый из Университета Южной Каролины В. Грег говорил, что почти половина белого населения этого штата (то есть почти сто сорок тысяч человек) «в большинстве своем не имела определенных занятий и ничего не производила и, как представляется, прозябала в условиях, которые недалеко ушли от условий жизни времен варварства». По Грегу, жизненный уровень многих белых «был лишь на одно деление выше уровня индейцев, живших в лесу» (93). Они перебивались случайной поденщиной, охотой, рыболовством, мелкой торговлей рабами и мелким воровством – частенько совместно с черными невольниками.

О чем это нам говорит? Во-первых, Юг вовсе не походил на мифические края, сплошь населенные «злыми плантаторами». Во-вторых, что более существенно, именно те самые 80 процентов населения, не имевшие ровным счетом никакой выгоды от рабства, как раз и вынесли на своих плечах всю тяжесть четырехлетней войны с Севером, превосходившим численностью, гораздо лучше вооруженным, одетым, сытым. Коли уж именно так и произошло, то Гражданская война тем более не укладывается в примитивную картинку борьбы «рабовладельцев» с «противниками рабства». Белые бедняки-южане явно защищали не привилегии плантаторов, а кое-что другое – родину, независимость, образ жизни…

Думается мне, имеет смысл предоставить слово самим южанам, защищавшим перед войной свой образ жизни в дискуссиях с северянами, – опять-таки для того, чтобы понять всю сложность проблемы.

Сенатор Хаммонд из Южной Каролины: «Разница между нами заключается в том, что мы нанимаем рабов пожизненно и хорошо компенсируем их труд; они не голодают, не попрошайничают, не знают безработицы… Вы же (северяне. – А. Б.) нанимаете поденщиков, о которых не заботитесь и труд которых плохо оплачиваете, что можно наблюдать в любой час, на любой улице ваших больших городов».

Генерал-южанин Стрингфеллоу: «На Юге нет борьбы между трудом и капиталом. Там, где существует рабство, капиталист и труд выступают совместно, поскольку труд – это капитал. Там капиталист, вместо того чтобы заставлять рабочего трудиться до изнеможения, стремится сделать его сильным, поскольку этот рабочий – его деньги. Интересы рабочего и капиталиста, раба и его хозяина идентичны: они не могут прийти в столкновение. Процветание хозяина равнозначно счастью раба, поскольку, если хозяин процветает, условия жизни раба улучшаются; а хозяин процветает, если его раб здоров, энергичен и счастлив».