В присутствии врага

Алекс присел на край кровати. Подперев голову руками, он таращился на ковер, на свои ноги — такие белые и никчемные — на этом ковре. В его сердце больше не было жены, как и в комнате, и в самом доме. Алекс чувствовал беспредельность заполнившей его пустоты и удивлялся, как мог так долго обманываться.

Он находил оправдание всему, что настораживало его в поведении Ив. Через несколько лет, думал он, она доверится мне настолько, что откроет свое сердце. Она просто осторожничает, и эта осторожность является логическим следствием избранной ею карьеры, но со временем Ив избавится от страхов и сомнений и позволит своему духу воспрянуть и соединиться с его духом. И тогда у них будет семья, будущее и любовь. От него требуется только терпение, говорил себе Алекс. Нужно только доказать ей, как глубоко укоренилась и насколько непоколебима его преданность. Когда он сумеет это сделать, в их жизни наступит новый, лучший этап, ознаменованный рождением детей — братьев и сестер Шарли, — чьи жизни будут озарены их с Ив надежным присутствием.

Но все это было ложью. Сказкой, которую он рассказывал себе, не желая видеть открывавшейся ему реальности. На самом деле люди не меняются. Они лишь сбрасывают свои маски, когда считают это безопасным или когда под гнетом тяжелых жизненных обстоятельств рушатся, как самые сладкие мечты детства, их внешние оболочки. Ив, которую он любил, была чем-то вроде Санта-Клауса, Феи Сирени или Дюймовочки. Алекс жил фантазиями. И, играя отведенную ей мужем роль, Ив воплощала выдуманный им образ. Так что ложь исходила от него. Как и ее последствия.

Он тяжело поднялся. Как и жена, пjдошел к шкафам и начал одеваться.

За руль сел Робин Пейн. Он яростно гнал вперед, на запад, по Бербейдж-роуд. Говорил он быстро, подробно описывая свои дневные передвижения по графству. Кирпичи и майское дерево, сказал он Барбаре, вот что натолкнуло его на мысль, но вариантов было столько, что он хотел проверить их все, прежде чем принять одно из мест за возможное место заточения Шарлотты Боуэн. В конце концов, это же сельскохозяйственный район, сказал он в неуклюжей попытке прояснить суть того, что он пытался сделать. Пшеница — основная культура.

— Какое отношение имеет к Шарлотте Боуэн пшеница? — спросила Барбара. — В отчете о вскрытии ничего…

Робин прервал ее. Ясное дело, это был момент его славы, и он хотел по-своему им насладиться.

Куда его только не заносило, объяснял он. На запад — до Фрешфорда, на юг — аж до Шафстбери, но поскольку у него имелось четкое представление о том, что они ищут — благодаря кирпичам и майскому дереву, о которых упоминала девочка, не говоря уже о пшенице, — поиски охватывали огромную территорию, хотя отдельных объектов было не так уж много. В общем и целом, пришлось обследовать пару десятков, вот почему он в таком жутком виде.

— Куда мы едем? — спросила Барбара.

— Недалеко, — только и ответил он.

Пока они проезжали через скопление кирпичных, крытых тростником домов, Барбара рассказала Пейну, что происходило в Лондоне. Она довела до его сведения все подробности, сообщенные ей ранее Линли — от совпадения отпечатков пальцев до поисков бродяги, — и закончила известием об исчезновении Лео Лаксфорда.

Робин Пейн крепче сжал руль.

— Еще один? На этот раз мальчик? Что, черт возьми, происходит?

— Он может, как и Шарлотта, находиться в Уилтшире.

— Когда он пропал?

— После четырех сегодня днем. — Она увидела, как Пейн нахмурился, что-то соображая. — Что? — спросила Барбара.

— Я только подумал… — Переключив скорость, Робин свернул налево и теперь двигался на север по более узкой дороге, обозначенной как Грейт-Бедуин. — Времени вроде маловато, но если его… как его зовут?

— Лео.

— Если Лео похитили около четырех, думаю, его тоже могли спрятать здесь. Где прятали Шарлотту. Только вот похититель уже перевез бы его в графство задолго до того, как я добрался до того места. И я бы сам нашел мальчика… там… — Он махнул рукой в темноту за окном. — Только я его там не нашел. — Пейн вздохнул. — Черт. Так что, может, это совсем и не то место. И я впустую куда-то потащил вас в полночь.

— Ну, это будет не первая моя бессмысленная поездка, — отозвалась Барбара. — Но на этот раз хотя бы в приличной компании, поэтому доиграем до конца.

Дорога стала более узкой. Фары высвечивали только проезжую часть, увитые плющом деревья по бокам и край сельскохозяйственных угодий, начинавшихся сразу же за деревьями. Поля были полностью засеяны, как и рядом с Аллингтоном. Но, в отличие от Аллингтона, не кормовыми культурами, а пшеницей.