Молот Эдема

Она придвинулась поближе, так, что почти касалась его лица своим.

– Ты меня уже затрахал, Марвин.

– Да что это с тобой? – спросил он с печальным видом. – С какой такой стати ты решила проверить мои записи, как будто я сделал дурацкую ошибку?

Он вовсе не обязательно допустил ошибку. Когда преступник предстает перед командой следователей в виде простого зеваки или свидетеля, он, как правило, старается сделать все, чтобы его не раскусили. Вины агентов тут нет, но они обычно чувствуют себя не лучшим образом.

– Я думаю, что ты разговаривал с преступником, – сказала она. – Где твои бумаги?

Марвин поправил свой желтый галстук.

– У нас есть только записи, оставшиеся после пресс-конференции, которые мы не внесли в компьютер.

– Покажи.

Марвин показал на шкаф с ящиками, стоящий у стены:

– Пожалуйста, забирай.

Джуди открыла ящик. На самом верху лежал инвойс на аренду небольшой акустической системы, оборудованной микрофонами.

– Ты все равно ничего не найдешь, – заявил Марвин.

Возможно, он прав, но с его стороны глупо ей мешать. Более умный человек сказал бы: «Если я пропустил что-нибудь важное, надеюсь, ты это найдешь». Ошибки совершают все, но Марвин так разозлился, что уже не мог вести себя пристойно. Он хотел только одного – доказать, что Джуди не права.

Будет неприятно, если она и в самом деле ошиблась.

Она пролистала бумаги. Факсы из газет с просьбой сообщить кое-какие подробности пресс-конференции, записка о количестве стульев, которое потребуется для участников, и список имен журналистов, а также представляемых ими компаний. Джуди пробежала его глазами.

– А это, черт подери, что такое? – неожиданно спросила она. – Флоренс Шобери, школа Эйзенхауэра?

– Она хотела написать о пресс-конференции для школьной газеты, – ответил Марвин. – Что нам надо было сделать? Сказать, чтобы она проваливала?

– Вы ее проверили?

– Это же ребенок!

– А она пришла одна?

– Нет, с отцом.

К списку была прикреплена визитная карточка: «Питер Шобери, „Уоткинс, Коулфакс и Браун“».

– А его вы проверили?

Марвин довольно долго молчал, прежде чем ответить. Он понял, что совершил оплошность.

– Нет, – проговорил он наконец. – Брайан позволил им присутствовать на конференции, а потом я про них забыл.

Джуди передала список имен и визитную карточку Карлу.

– Немедленно позвони этому парню, – сказала она.

Карл сел за соседний стол и начал набирать номер.

– А с чего ты так уверена, что мы разговаривали с подозреваемым? – спросил Марвин.

– Так думает мой отец, – ответила Джуди и сразу сообразила, что этого говорить не следовало.

– Понятно, так думает твой папочка, – фыркнул Марвин. – Да, похоже, уже ниже падать некуда. Ты меня проверяешь, потому что так тебе велел твой папочка?

– Прекрати, Марвин. Мой отец сажал преступников за решетку, еще когда ты мочился в кровать.

– Что ты вообще задумала? Хочешь меня подставить? Ищешь козла отпущения, чтобы свалить на него вину, когда у тебя ничего не выйдет?

– Классная идея, – проговорила Джуди. – И почему она не пришла мне в голову?

Карл повесил трубку и позвал:

– Джуди.

– Да.

– Питер Шобери никогда не был в этом здании, и у него нет дочери. Но в субботу утром на него напал грабитель, который отнял у него бумажник. Там лежали визитные карточки.

На мгновение в комнате повисло молчание, потом Марвин пробормотал:

– Проклятие!

Джуди было плевать на то, что он оказался в незавидном положении. Новость привела ее в возбуждение, потому что они получили новый источник информации.

– Полагаю, он выглядел совсем не так, как на фотороботе, который мы получили из Техаса.

– Совсем не так, – ответил Марвин. – Ни бороды, ни шляпы. Большие очки и длинные волосы, собранные в хвост.

– Наверное, очередная маскировка. А какого он сложения?

– Высокий и стройный.

– Темные волосы, темные глаза, около пятидесяти?

– Да, да и да.

Джуди даже стало жалко Марвина.

– Это был Рикки Грейнджер, верно?

Марвин смотрел в пол, словно хотел провалиться сквозь землю и исчезнуть.

– Пожалуй.

– Я бы хотела, чтобы ты составил новый портрет.

Он кивнул, не поднимая глаз:

– Конечно.

– А что ты можешь сказать про Флоренс Шобери?