Молот Эдема

– Чего ты хочешь? – спросил он.

Пастору показалось, что Ханимун не напуган, скорее, раздражен.

Пастор с удовольствием пристрелил бы его, ведь именно этот подонок сделал все, чтобы проект строительства дамбы был принят. Без малейших сожалений он собирался разрушить жизнь Пастора. Ему плевать. Пуля в брюхо – слабое наказание за такое преступление.

С трудом сдерживая гнев, Пастор сказал:

– Я хочу спасти жизнь людей.

– Ты из «Молота Эдема», верно?

Пастор ничего ему не ответил. Ханимун смотрел на него, и Пастор сообразил, что он пытается его запомнить.

Умный, гад.

– Следи за дорогой.

Ханимун перевел взгляд на дорогу.

– Куда мы едем?

– Ты – никуда.

Ханимун выехал на шоссе.

– Скорость пятьдесят, по медленной полосе. Почему, черт вас подери, вы не хотите дать мне то, что я прошу? – Пастор намеревался сохранять хладнокровие, но высокомерное спокойствие Ханимуна вывело его из себя. – Вам что, нужно это проклятое землетрясение?

Ханимун продолжал сохранять спокойствие.

– Ты должен знать, что губернатор никогда не согласится с требованиями шантажистов.

– Проблему можно решить, – возразил Пастор. – Скажите, что вы замораживаете строительство, что вы с самого начала собирались это сделать.

– Нам никто не поверит. А для губернатора такой шаг равносилен политическому самоубийству.

– Вот уж точно. Но общественность вы сможете обдурить без проблем. У вас же полно дармоедов, которым именно как раз и платят за то, что они подставляют ручки под задницу губернатора.

– Я самый лучший из них, но я не умею творить чудеса. Дело слишком серьезное. Вам не следовало вмешивать Джона Правдолюба.

– Пока Джон Правдолюб о нас не заговорил, никто не желал ничего слушать! – сердито заявил Пастор.

– Ну, как бы там ни было, теперь дело приняло слишком серьезный оборот, оно приобрело огласку, и губернатор уже не может отступить. В противном случае в штате Калифорния каждый болван с ружьем в руках станет шантажировать власти. А вот вы еще можете отказаться от своих планов.

Ублюдок пытается отговорить меня!

– Съезжайте с автострады, поедем обратно в город.

Ханимун включил сигнал правого поворота и спокойно продолжил:

– Никто не знает, кто вы такие и как вас найти. Если вы сейчас откажетесь от своего замысла, вам удастся избежать последствий. Вы не причинили существенного вреда. Но если вы устроите еще одно землетрясение, правоохранительные органы Соединенных Штатов не успокоятся до тех пор, пока вас не найдут. Невозможно прятаться всю жизнь.

Пастор рассердился.

– Только не надо мне угрожать! – выкрикнул он. – Пока что пистолет у меня!

– Я помню. Просто пытаюсь сделать так, чтобы мы оба не пострадали.

Каким-то образом Ханимуну удалось контролировать ход разговора. Пастора охватило жуткое разочарование.

– Послушай меня, – сказал он. – Есть только один выход. Сделайте заявление сегодня. Скажите, что в Калифорнии не будут строить новые электростанции.

– Не могу.

– Съезжай на обочину.

– Мы на автостраде.

– Съезжай на обочину!

Ханимун сбросил скорость и остановил автомобиль.

Пастору ужасно хотелось его пристрелить, но он сумел с собой справиться.

– Выходи из машины.

Ханимун поставил переключатель скоростей в нейтральное положение и вылез из машины.

Пастор пересел на место водителя.

– У тебя есть время до полуночи, чтобы одуматься, – сказал он и поехал вперед.

В зеркало заднего вида он увидел, как Ханимун пытается остановить проезжавший мимо автомобиль. Машина даже не сбросила скорости. Как, впрочем, и следующая. Никто не остановится.

Пастор посмотрел на крупного мужчину в дорогом костюме, который стоял на пыльной обочине и пытался остановить машину, и испытал удовлетворение. Ощущение, что Ханимун вышел победителем в разговоре с ним, начало проходить.

Ханимун перестал поднимать руку и решительно зашагал по дороге.

Пастор улыбнулся и поехал в город.

Мелани ждала его на том же месте. Он припарковал «линкольн», оставив ключи в замке зажигания, и пересел в «барракуду».

– Что произошло?

Пастор раздраженно покачал головой.

– Ничего, – сердито ответил он. – Пустая трата времени. Поехали.

Она завела машину, и они покинули Сакраменто.