Шах белым конём от белой королевы

– Чего так?

– Идет он тебе. Да и в ролевые игры поиграли бы.

– Тебе сколько лет? – спросила Вася под смешок водителя.

– Двадцать девять.

– Ого! Я думала, меньше.

– Хорошо сохранился. Годы тренировок, здоровый образ жизни... – Юра самодовольно улыбнулся.

– Особенно отмечу здоровый образ жизни, – ехидно усмехнулась Василиса.

– Я не могу себя видеть в таком виде. Господи, остановите где-нибудь! – взмолился Юра, с омерзением оттягивая грязную футболку.

– Я не автомойка, – откликнулся Иван Петрович. – А вообще, ребята, я дальше уже ехать не могу. От Москвы несколько часов пилю без отдыха. Дальше вы бы уже сами...

– Остановись где-нибудь в более-менее приличном месте, – огляделся вокруг Юра, но ничего, кроме бескрайнего поля с таким же бескрайним лесом, не увидел.

– До первого населенного пункта, хорошо? – обернулся к нему шофер.

– Смотря что называть населенным пунктом, – не согласился Юра. И пояснил: – Я не хотел бы, чтобы ты высадил нас у полуразвалившейся избы в чистом поле.

– Нет, остановлю у нормального населенного пункта, со связью и возможностью двигаться дальше, – заверил его Иван Петрович.

– Лады, – согласился Юра, продолжая оттягивать от себя футболку с большим отвращением.

Глава 14

Населенным пунктом, который более-менее подходил по всем параметрам обеим сторонам, оказался поселок Радужный. «Скорая помощь» рванула назад в Москву, а Василиса с Юрием остались сиротливо стоять перед зданием с осыпавшейся штукатуркой, словно по зданию лупили из пулемета.

– Что это? – удивилась Вася.

Юрий прочел:

– «Сельсовет». Не может быть! Прямо как в советские времена...

– Точно, с тех времен и осталось, – встряла в разговор старая женщина с землистым цветом лица, сидящая на скамейке рядом со зданием и выглядевшая так, словно сама давно стала его продолжением – застиранная вытянутая кофта, длинная юбка, вылинявший платочек.

– Здравствуйте, – подошла к ней Василиса.

– День добрый, городские... Откуда? Из Москвы, что ли?

– Да... – кивнул Юрий.

– Сразу видно. А чего к нам?

– Да мы проездом в Кисловодск...

– Ничего себе – проездом! Вы, люди добрые, как бы это получше выразиться, круг дали не хилый...

– Мы же не по железной дороге едем. Скажите, а здесь есть гостиница? Ну, место, где мы бы смогли привести себя в порядок? – спросил Юра, который уже начал чесаться.

Бабулька обвела взглядом грязные бинты на Юре, отметила несвежую одежду и осунувшееся лицо.

– Да... Какая вам гостиница? Да ее и нет у нас... Вам бы отмыться для начала.

– Мы на все согласны!

– Сауна у нас есть с этим, как его, с бассейном, вот! Наш народный очумелец сделал ее по образцу из журнала. Над ним сначала все смеялись, а теперь мужики оценили, ходють к нему. Даже шашни там крутят с девками, насмотревшись телевизора-то. В общем, по большому счету, нехорошее место. Но помыться можно.

– А где она? – спросил Юра.

– Так у Михалыча, – махнула неопределенно морщинистой рукой бабка, и в воздухе повисла долгая пауза. Наконец аборигенка спохватилась: – Ах, да, вы же не местные... Если прямо по улице пойдете, упретесь в тупик. Справа спуск увидите, там частный сектор. И первый дом, солидный такой, сразу же в глаза бросается, будет Михалыча.

– Спасибо, бабушка, – поблагодарил ее Юра. И тут же спокойной беседе пришел конец. Женщина побагровела и аж затряслась от злости: стала выделяться на фоне:

– Ты что себе позволяешь?! Какая я тебе бабушка? Мне сорок лет! Да я еще, может, моложе твоей бабы! Бабушка... Ишь, нашелся внучок, тоже мне...

– Извините, – смутился Юра.

– Идите уже! Хамы! – плюнула им вслед бабка.

Юра и Василиса с чемоданом на колесах побрели по улице.

– Как-то нехорошо получилось, – оглянулся Юрий.

– Нет, ты подумай! Бабка! Сорок лет! Кошмар! Надо же, как можно выглядеть в провинции...

– Может, пьют? Или болеет чем несчастная...

– Точно! Без тюнинга живут, – захохотала Василиса.

– Ну а тебе сколько лет? – покосился на нее Юра.

– Много будешь знать – скоро состаришься! – показала ему язык Вася. – Меньше сорока, так что не переживай.

– Да я и не переживаю. А муж или парень у тебя есть?

– Откуда такое неумное любопытство? И потом, что значит – муж или парень? Все равно, что ли? По-моему, разные вещи.

– Одно и то же. Я бы хотел, чтобы ты была свободна, одинока и тосковала.