Жертвенный агнец

— Там это и началось?

Бухвальд кивнула:

— Для меня в первый раз.

— Сколько продолжалась ваша связь?

— Почти до Рождества. Потом я порвала с ним… Мне ведь просто хотелось иметь друга. Но не получилось. Конечно, не надо было вообще это начинать. Его жена уехала, но нам все равно приходилось и дальше встречаться втайне, у него начались неприятности с церковным начальством… Здесь, в Педагогическом, у других женщин просто есть друг, совершенно нормально…

Тойеру показалось невероятным, чтобы покойный пастор сумел за пару недель, прямо после двух разрывов с прежними партнершами, соблазнить хорошенькую и уж наверняка не такую податливую, как некрасивая Бухвальд, христианскую девушку… Нет, такое просто невозможно.

— Вы знали Роню Дан?

Бухвальд задумалась и даже надула губы:

— Нет. Кто это?

— Никогда ее не видели? Молодая, красивая девушка. Разве вы не читали про нее в газете? Предполагается, что Нассман и с ней тоже…

Студентка тотчас же снова занюнила, казалось, это у нее получалось лучше всего.

— Я ничего не читала про это, не могла. Но я знаю, что у него не было никого, кроме меня… Я просто это знаю. Он хотел меня удержать, умолял меня, потому что был таким одиноким…

— Возможно, вам придется дать показания, я имею в виду — официально.

Бухвальд кротко потупилась:

— Тогда я ведь скажу правду. Ложь — это грех.

Тойер представил себе студентку постаревшей, лицемерной учительницей общеобразовательной школы. Нет, педагогику он тоже не выносил.

— Шильдкнехт у телефона.

— Это Шнейдер, газета «Мангеймер Морген». Фрау Шильдкнехт, мы слышали, что у вас возобновлено следствие по делу об убийстве Рони Дан…

— Кто вам это сказал?

— Поймите, что я не могу сообщить вам источник…

— Передайте вашему информатору, что он сам должен пройти обследование на психическую вменяемость; мы уже прекратили следствие по делу Рони.

— Но ведь…

— Я вам говорю, что дело закрыто.

— Тогда, может, господин Тойер…

— Господин Тойер в отпуске. Сейчас вы не сможете поговорить с ним… Господин Шнейдер, по какому телефону я могу позвонить в вашу редакцию? Я вижу, что сейчас вы звоните из Швейцарии… Мне хотелось бы проверить, действительно ли вы журналист… Алло! Алло!

— Он почти до последнего занимался сексом с этой совой! — прокричал Тойер в трубку, вернувшись домой. — Пожалуй, это укрепляет нашу позицию! Роню и Нассмана соединяло что-то другое! Не секс. Они не были любовной парочкой. Она посвятила его в какой-то секрет.

Лейдиг согласился и напомнил шефу, чтобы он хоть время от времени включал мобильник.

— Ильдирим наконец-то сможет до вас дозвониться. Кажется, она неожиданно получила или взяла отпуск — во всяком случае, в ближайшие дни она уезжает с Бабеттой и хотела сообщить вам об этом.

— Уезжает? Почему? И куда уезжает?

Не успел Тойер связаться с Ильдирим, как Лейдиг позвонил снова. Объявился Туффенцамер. Умер Пильц. Вероятно, его травма была серьезней, чем предполагалось, — кровоизлияние в мозг. Тойер отключил эмоции и сосредоточился на фактах. Иногда ему это удавалось, но он знал: потом эмоции все равно придут сами собой, как понос после чечевицы.

— Впрочем, в клинике ему ничего не хотели говорить, так как он назвался братом, а ему возразили, что единственный брат покойного уже звонил.

— С этого момента я вообще ничего не понимаю! — в отчаянии воскликнул Тойер и едва не опрокинул стол. — Я вижу перед собой чечевицу, мелкую, много.

Лейдиг оставил его последние слова без внимания.

— Думаю, кто-то еще предпринимает шаги параллельно с нами. Сначала звонок Дану. Потом идея, которая пришла сразу троим: что человека с такой редкой фамилией можно разыскать через Интернет…

— Кто же эти трое? — проревел Тойер..

— Незнакомец, Пильц…

— А кто еще?

— Ну, вы.

— Верно. — Тойер расслабился. Он мыслил правильно, только забыл о том, что правильно мыслил.

— Вот только если это верно, — проговорил Лейдиг с некоторой опаской, — тогда этот незнакомец страшно умен. Ведь он правильно вычислил, что Пильц тоже попытается найти контакт с Туффенцамером… А… вы, например, об этом не подумали…

— Хорошо, господин Лейдиг, — скромно проговорил Тойер, — по крайней мере, теперь я все понял сразу. И есть ли на самом деле у Пильца брат? Как ты считаешь? А?