Мне – 65

Появились полиэтиленовые пакеты, в которые в магазинах заранее расфасовывают творог, сыр, всякие овощи. Дома, выложив творог, любая хозяйка старательно выворачивает пакетик, тщательно моет под струей горячей воды и подвешивает прищепкой на бельевой веревке. Нередко, зайдя в гости, видишь на кухне или в ванной целый ряд таких пакетиков в процессе сушки.

Но пакетики все накапливались, я вспомнил тот случай с одноразовыми пробками, когда их тоже старались как-то приспособить. Эти пакеты тоже вполне новые, годные для наполнения снова и снова. И люди предыдущей эпохи ну никак не могут примириться с нелепой мыслью, что такие вот пакеты – одноразовые! Это же расточительность, безумная расточительность!

Любому человечку нужно что-то для самоутверждения. Для большинства спасительным кругом является диплом о высшем образовании. Таким образом человечек – неважно, как он получил эту бумажку, – как бы приподнимается над теми, кто ее не получил. Потому для ничтожеств всех мастей было так важно, что у них – высшее, видите ли, образование, а вот у Никитина – его нет.

Увы, это же самое мнение разделяли и начальники отдела кадров. Не раз мне предлагали высокие посты в издательствах, а потом с изумлением узнавали, что у меня нет диплома о высшем образовании. Наконец один из приятелей сказал раздраженно:

– Я знаю, что для тебя это только повод для хвастовства, но… не пора ли кончать?

– С чем? – спросил я.

– С твоим бездипломьем!

– А что не так?

– Да все не так. Пора тебе одипломиться.

– Зачем?

– А чтобы ты, гад, был как все. И не выделялся из нашей серой массы.

– Это понятно, – сказал я, – но а мне лично зачем? А себя прекрасно чувствую.

– Это мешает карьере.

– Писателя?

– Нет, но нам хорошо бы иметь на высоком посту своего человека. А ты с твоей изумительной биографией подходишь как нельзя лучше. Уже не говорю о твоей работоспособности и прочих данных.

– Ну, спасибо…

– Не за что. Давай займемся этим делом. Ты родом из Харькова, да? Родителей проведывать ездишь?

– Да, – ответил я, – конечно, но…

– Никаких «но». Ты поступаешь в какой-нибудь тамошний вуз, я позвоню, чтобы приняли, а там экстерном или еще как…

Я пожал плечами.

– Ну, если от меня ничего не потребуется…

– Ничего, – заверил он. – В какой вуз, говори! Или в университет?

Я подумал, вспомнил, где среди студентов одни молодые девушки из сельских школ.

– Педвуз!

– Отлично, – сказал он. – Подыщи фотографии три на четыре или сходи сфотографируйся, это на студенческий билет, а все документы и заявление от твоего имени мы сами сделаем.

– И заявление?

– Да, – повторил он сердито. – Я же знаю, что от тебя вовек не дождешься.

Через месяц я поехал проведать маму, а заодно зашел в педвуз и узнал, что уже прошел экзамены и зачислен в студенты первого курса. Среди учащихся оказался еще один из породы самцов: мелкий сельский парнишка, очень робкий и стеснительный. Остальные же все – вчерашние десятиклассницы сельских школ, чистенькие, ненакрашенные, с длинными толстыми косами до пояса, глупенькие и наивные.

Ректор сообщил, очень стесняясь, что экстерн у них запрещен, меня могут только провести по всем курсам, не предъявляя никаких требований. Нужно только дважды в год появляться в стенах института и хотя бы разок пройтись по коридорам, чтобы меня увидели. Условие обременительным не показалось, тем более что гостиницу я снял рядом с педвузом, прекрасный просторный номер, да и все складывается как нельзя прекрасно…

Так я, приезжая дважды в год на сессии, дошел до конца третьего курса, оставалось немного, вот-вот у меня окажется без всяких трудов диплом о высшем образовании, но тут грянула перестройка, пошла набирать обороты, наконец-то наступил тот строй, когда от человека требуют показать не бумажку, а то, чего он стоит, и я махнул на институт, что не больше чем развлечение, да и то самого простенького нижепоясного уровня, больше в свой педвуз не показывался.

Пошли слухи о видеомагнитофоне, смутные, противоречивые, даже невероятные. Но ведь когда-то не верили в возможность простого магнитофона, однако же речь удалось записывать, теперь это просто, у всех дома кассетные магнитофоны. Но видео… Еще понятно, как можно записать речь… хотя нет, непонятно, но уже привычно, а вот как записывать изображение, картинку? Непонятно, никто не может объяснить.