Четвертый тост

Они ссыпались с брони, танк-такси развернулся, отчаянно чадя и рыча, и укатил восвояси.

– Ну, как оно? Что это вы ржете?

– А вот Самед рассказывает, как вчера славный доктор Зуев ходил в Грозном на прочесывание.

– Ну-ну, что он опять?

– Геройствовал Зуич, – сообщил Самвел. – Выскочил, малость поддавши будучи, когда все уже грузились. Начал орать, что поскольку он не какой-то там доктор, а фээсбэшный, пора и ему сходить на операцию. Ну, прихватили, чтобы не вдаваться в дискуссии. И была такая картина: чешет себе повдоль улицы славный доктор Зуев с одним-единственным рожком в «калаше», в совершенно пустом «лифчике». Хоть бы один патрон там завалялся, «лифчик» ветром, как флаг, развевает… Богатырь, одним словом.

– Ну и?

А, обошлось. Тишина стояла полнейшая. Никаких ваххабитов, одни мирные граждане… Пьяную чеченку видели. Ну, не так чтобы пьяную, однако определенно поддавшую.

– Это интересно. Потрескивает менталитет в свете бурных изменений…

– Ага. Да уж. Феде Слепцову вон плохо. Мается мужик. Затыкали.

– А что?

– Да ему выпало плотно опекать подследственную. Она вам не кто-нибудь, а целый капитан шариатской безопасности. Лет тридцать, смазливая, зараза, спасу нет. Ну, что такое плотная опека, сами понимаете: за ней и в бане надо приглядывать, чтобы, боже упаси, мылом не зарезалась. Вот Федя и приглядывает, маясь. Она сначала по-женски и по-мусульмански стеснялась, а потом приборзела, издевается над бедным Федей, как в голову взбредет, то спинку просит потереть, то позы принимает. Тяжело Феде, стал Федя мишенью для пошлых армейских шуток…

– Да уж, я думаю… – с чувством хохотнул кто-то.

– А вы сюда какими судьбами?

– А мы, похоже, с вами, – сказал Токарев с типично восточным фатализмом. – Куда вы, туда и мы.

– Хорошо сказано. Мы сами-то не знаем пока, куда…

Насчет завтра могу сказать совершенно точно – в Грозный. Касаемо подробностей, узнаете в вагоне, там Человек-Гора, час назад подъехал. Вас, между прочим, жаждет видеть.

Шестеро встрепенулись, подтянулись, придавая себе трезвую деловитость, потом гуськом потянулись в вагон, где уже начинали тщательно завешивать окна одеялами согласно строгим правилам ночной маскировки.

Почти в самом конце вагона разместился Человек-Гора – полковник Степа Шагин, бывший погранец, носивший свое прозвище вполне заслуженно: когда природа его лепила, извела на Степу примерно столько же материала, сколько на двух Шварценеггеров. Огромный был человечище – и, между прочим, умнейший. Именно он не так давно кропотливейше спланировал операцию по захвату Титаника, то бишь Салмана Радуева с его знаменитой титановой заплаткой в башке. И все прошло столь ювелирно, что как нельзя лучше напоминало басню Крылова. Крестьянин охнуть не успел, как на него медведь насел… Ни единого выстрела, ни единой царапины. Немногочисленную охрану упаковали молниеносно и качественно, а сам малость обкуренный Титаник только в летящем на Москву самолете начал соображать, что вокруг происходит нечто качественно новое…

Поскольку на вагонном столике меж полковником и майором Владом красовались две пустые стопочки и вскрытая банка шпрот, даже менее наблюдательный глаз мог бы определить, что начальство тоже чуточку приняло с дороги. Правда, при комплекции Шагина обычные человеческие дозы на него абсолютно не действовали – ох, не того матерого человечища Алексей Максимыч Горький сравнивал с глыбою…

Полковник присмотрелся:

– Состояние приемлемое…

– Да мы ничего такого… – опрометчиво заикнулся кто-то, за что украдкой получил локтем в бок.

– Ну, вы – это вы… Размещайтесь. И с ходу загружайте серое вещество работою. Кто мне, не сходя с места, придумает красивое сценическое имечко для эстрадной звезды?

– Что?!

– Господа офицеры, я серьезно, – сказал Шагин. – Придумайте-ка мне быстренько красивое имечко для эстрадной певицы. Чтобы было и красиво, и звучно, и производило впечатление на всех, кто его ненароком услышит. Ну-ка, дружненько заскрипели мозгами! Я с вами не шутки шучу, пошла работа…

Глава вторая

Певица и поклонники

Утречком, после завтрака, выехали в Грозный – на самом что ни на есть прозаическом грузовике с брезентовым верхом, благодаря этой своей прозаичности не привлекавшем никакого внимания на дороге, где разъезжали в основном именно такие, да еще заправщики и БТР. Иногда попадались разноцветные легковушки, но они-то как раз казались на здешних дорогах чем-то инородным, странным, не имевшим права и оснований тут быть…