Год крысы. Видунья

– Гляди, как бы тебя самого с нее снимать не пришлось, – зашипел крыс, пятясь от потянувшейся к нему руки. Впрочем, Жар помнил о судьбе путника и тянулся не слишком ретиво.

– Эй, кончайте ссориться! – вмешалась Рыска, подхватывая Алька и запихивая за пазуху, чтоб без помех сложить покрывало. – Вон уже по дороге кто-то едет.

– Пропустим – и за ними, – решил вор.

Крыс закопошился, пытаясь взобраться к вороту, но не сумел и затих.

– Дурак. Это воловья упряжка, она еле тащится, и через пол-лучины нам все равно придется ее обгонять.

– Сам дурак! Если мы выскочим из леса перед их носами, они нас точно запомнят!

– И что с того?

– А вдруг за нами погоня? И эти типы расскажут, куда мы направились?

– Ты собираешься так и ехать по тракту? Вдвойне идиот.

Рыске снова пришлось вклиниться между спорщиками.

– А ты что предлагаешь?

– Свернуть на ближайшей развилке. Тем более что тракт все равно делает крюк, заходя в Зайцеград. День, а то и два потеряем.

– Зато дорога хорошая, – настаивал Жар, не желая признаваться, что другой попросту не знает. – Мы тут за час больше проедем, чем тропами за полдня.

– Погоня тоже, – саркастически напомнил Альк. – Кстати, откуда она возьмется-то? Берек ни с кем, кроме племянника, поговорить не успел.

– Ну мало ли, – смутился вор. – Может… может, ее Сурок за Рыской выслал!

– Ой!

– Не пугай девку! – Крыс сердито заелозил под Рыскиной рукой, в испуге прижатой к груди. – Никто за ней через всю страну не помчится.

– Но ты же сам говорил…

В просвете между деревьями показалась телега. Ее действительно тянули четыре вола, и, судя по труду, с которым они переставляли копыта, в мешках на возу лежала соль.

– В любом случае – мы ее пропускаем, – торжествующе заметил Жар.

– Слушай, чернуля, тебе действительно хочется делиться с этим жульем златами? Пусть уматывает вместе со своей погоней, а мы спокойно доберемся до Шахт.

– Действительно, – отрезала Рыска. – И давайте уже поедем хоть куда-нибудь, а то как бы снова здесь не заночевать!

* * *

– Направо, – привычно скомандовал Альк.

Тропа напоминала нитку, выдернутую из полотна дороги, измятую и тонкую. Если б не крыс, на нее б даже не обратили внимания.

– Вот еще, – заупрямился Жар. – Доедем хотя бы до нормального перекрестка.

– На нем же тебя и повесят другим татям в назидание.

– Ты что, все стежки в Ринтаре знаешь? – удивилась Рыска.

– Вот еще. Я знаю, куда мне надо, а остальное – дело дара.

– Так ты действительно путник?

– Видун, – хмуро поправил Альк.

– А какая разница? – В веске говорили и так, и эдак, «видун» считалось более просторечным и даже чуток оскорбительным – в лицо путника так никогда не называли.

– Сама не догадываешься? Видун видит, а путник ходит. Сворачивай давай, пока никого нет.

– Как он ее вообще заметил? – проворчал Жар, направляя корову вслед за Рыскиной. И, снова поравнявшись с подругой, возмущенно ахнул: – Вот паразит!

Рыска опустила глаза и обнаружила, что Альк с удобством любуется окрестностями через прогрызенную в платье дыру. Снаружи казалось, будто он выглядывает у девушки из живота.

– Ты что наделал?! – Рыска схватилась за ткань. На расправленном дырка оказалась вдвое больше, с измочаленными краями – такое уже не заштопаешь, заплату на полживота класть надо.

– Этой ветоши все равно давно пора на помойку.

– Но другого платья у меня нет!

– А то, из беленого полотна?

– Оно подвенечное!

– Ты б еще саван с собой таскала.

– Зачем?!

– А подвенечное зачем?

– Так ведь до свадьбы куда ближе!

– Ты уверена?

От такого заявленьица Рыска потеряла дар речи. Пальцы у нее разжались, и крыс снова высунул морду в «окошко».

– Если ты и по веске в этом мешке расхаживала, то понятно, почему подвенечное до сих пор не пригодилось. Неужели ты, ворюга, не мог украсть для своей подружки что-нибудь поприличнее? Титьки-то у нее ничего, да только покуда товар на прилавок не выложишь – не продашь!

Рыску бросило в жар. До нее внезапно дошло, что Альк не просто человек, а еще и мужчина, который сейчас бесстыдно пялится на ее грудь. Причем вытряхивать его оттуда поздно: все, что мог, уже увидел.